Глава 1
Город встретил апрельским солнцем, ярким, но прохладным. Весеннее подобие снежных хлопьев – лепестки вишни – носились по ветру или уплывали вниз по течению ручья. Здесь ни в коем случае этот прекрасный и столь любимый процесс нельзя называть «цветением сакуры», а только «потккот». Такие, как здесь, здания, автомобили, дороги и сооружения я видела раньше либо в телесериалах, либо в самом центре столицы. Но к красивой картинке привыкаешь быстро, особенно если она гораздо привлекательнее прежней. А вот видеть рядом столько людей с разрезом глаз, как у меня, – это зрелище необычное.
Много слышала о климате, влажности, сезоне дождей, горах, покрытых деревьями и кустарником, расположенных прямо в центре города. Но, конечно, с тех пор, как мои предки были здесь, многое изменилось. Последние два поколения коренных жителей не держали в руках предметы быта, которыми мы всё ещё пользуемся, например, черпак из тыквы-горлянки, деревянные стульчики-скамейки. Такое жители видят в музеях или в специально воссозданных национальных деревнях.
Обычно наши ездят сюда, чтобы заработать денег, вернуться на родину и начать свой бизнес или чтобы остаться здесь насовсем. Когда только открылось это окно, первопроходцами были мужчины среднего и старшего возраста, они жили и работали тут, а деньги отправляли домой. Потом более молодые пары поняли, что лучше переезжать с семьей, тем более что особая виза открывала больше возможностей, чем просто рабочая, выдаваемая на два года. Уровень жизни, экономические и социальные условия были выше всех возможных ожиданий. Так началось паломничество в эту восточную страну в один конец. Здесь приезжие уже рожают детей, отдают их в сады, в школы и далее по списку. Но у меня были немного другие, более идеалистические планы.
Друзья помогли снять на первое время комнату – пристройку на крыше с видом на многоэтажное здание галерейного типа в нескольких метрах – в столичном стареньком районе, напоминающим мне улицы старого города на родине. Однако удивило, что этот небольшой квадрат, заполненный ветхими домами, дышащими в затылки друг друга, спрятался внутри новомодных зданий. Одно из них, самое большое, – в стиле Антонио Гауди, известного любовью к кривым линиям. Хотелось поселиться именно в столице, чтобы попасть сразу в гущу событий, какой бы контрастной она ни была.
Первым делом надо будет записаться на языковые курсы. Без этого далеко не уедешь, хотя здесь можно худо-бедно жить со знанием английского. Потом постараюсь найти работу, такую, чтобы оставалось время писать и хватало средств не умереть с голоду. Благо соотечественников, переехавших сюда давно и не очень, тут хватает. Есть группы в Фейсбуке, церкви, где всегда можно попросить помощи или хотя бы найти нужную информацию.
Обязательно хотелось бы съездить на 38 параллель, но слышала, что нужно дополнительное разрешение, поэтому сначала подумаю, стоит ли ввязываться в это дело. Пока же буду изучать культуру, историю, язык, делать заметки и знакомиться с новым миром, на первый взгляд нехило отличающимся от привычного кричащей рекламой, показной или аутентичной вежливостью и мононациональностью населения. Сразу бросилась в глаза излишняя – на мой неискушенный взгляд – забота о внешнем виде – брендовая одежда и аксессуары, тщательно уложенные прически и мэйк ап, причём я говорю сейчас не только о женщинах или молодых парнях. Даже мужчинам постарше не чужд татуаж бровей. А закрашивать седину для них – как чистить зубы. Из-за белой головы мужчину в возрасте от 50 до 70 лет могут не взять на работу. В другом случае седина говорит о финансовой несостоятельности её хозяина, которому на хватает средств на краску для волос, а также сей «венец славы» считается неуважением по отношению к окружающим.
