Я стоял на крылечке маленького госпиталя на базе ЧВК «Кондор»
щурясь с непривычки на яркое солнышко – отвык за две недели в
больничной палате. На улицах базы было непривычно для меня
оживленно – сновали туда-сюда люди, ездил транспорт. По сравнению с
мертвой Дохой, в которой я провел целый месяц, маленькая база
выглядела оживленным мегаполисом. Звуковой фон тоже сбивал с толку
– в Дохе кроме завывания ветра никаких других звуков и не слышишь,
все живое старается передвигаться и существовать максимально
бесшумно, а здесь народ такое ощущение ничего не боится –
разговаривает в голос, смеется, да еще и передвигается, даже не
пригнувшись!
В моей голове злорадно забухтел Шорох, который в последнее время
научился понимать мои шутки, и я поморщился – мало мне лучевой
болезни, так я еще и эту непонятную хрень с Ближнего Востока в
своей башке притащил! А ведь первые дни путешествия на маленьком но
очень быстром суденышке Лю Чена, который вез меня на Косумель, моя
личная шизофрения молчала и я уж было обрадовался, что этот глюк
остался на Ближнем Востоке. Но хрен там плавал – на третий день
голос Ока объявился прямо с утра, деловито обосновался в моей
голове и с того момента все чаще реагировал на мои действия – либо
давал эмоциональный комментарий на своем тарабарском шипящем языке,
а то и вовсе пытался рулить моими действиями, играя на эмоциях. Это
было самое настоящее вторжение и попытка оккупации, которая
происходила в моей голове! Я сопротивлялся как мог, практикуя
ментальные техники самоконтроля, подсказанные мне вьетнамцем Бао.
Пока что помогало – я оставался сам собой, но зловредный Шорох не
оставлял попыток влиять на меня, и я боялся, что рано или поздно
капля сточит камень и я превращусь в монстра наподобие
Охотника.
Вся эта история очень напоминала каноничные истории про борьбу с
бесом, вселившимся в грешника, и временами я всерьез начинал думать
попробовать сходить в церковь, несмотря на весь мой скепсис по
отношению к попам и религиям всех мастей – а вдруг поможет? С
другой стороны, я подозревал, что вся эта история просто следствие
посттравматического синдрома и расстройства психики. У мутантов
психологические или даже психиатрические расстройства считаются за
правило, а не исключение. Короче говоря, мир мне только снился.
Я хмыкнул и поправил свой старый тренировочный костюм, который
болтался на мне как на вешалке. Я все еще оставался слишком слаб, и
далек прежней формы – слишком мало времени прошло с моей
командировки в Катар. Но, по крайней мере, я больше не напоминал
узника нацистского концентрационного лагеря, и это было здорово. За
прошедшие две недели мне сделали три переливания крови и две
пересадки костного мозга, выводя всю ту гадость, которой я нахватал
на Ближнем Востоке. Помимо заражения организма радиоактивными
изотопами в моей крови обнаружился целый букет инфекционных
заболеваний, которыми меня наградил кусачий абориген, чтоб его в
аду черти жарили, так что я каждый день жрал антибиотики горстями,
вены обеих рук были исколоты как у героинщика со стажем… Короче, я
рад был вырваться из этой палаты. А мясо, да черт с ним – еще
нарастет.
- Пойдем Эндрю, дела не ждут, - тронул меня Виктор.
Я молча кивнул, никак не выдав своего отношения. Виктор был моим
личным менеджером в проекте, моей второй мамочкой, как он это
называл. Так же он был человеком, который всадил мне в мозги
церебральный имплант, позволяющий в любой момент превратить меня в
воющее от безумной боли беспомощное существо, так что его вполне
можно было назвать моим хозяином. Как будто этого было мало, он
попытался подсадить меня на наркотики, но этот финт не удался – я
вовремя соскочил. Короче, в моем личном особом списке Виктор
занимал почетное первое место, и я планировал убить его как можно
более жестоким способом. Жаль, что пока что это было невозможно,
но, если меня и научила чему-то Доха, так это умению ждать. Я
представил, как медленно зажариваю Виктора на электрогриле и
мечтательно улыбнулся.
