Зеленоватые огоньки на диагностическом стенде опечаленно погасли. Зайцев снял безнадежную материнку и небрежно швырнул ее на скользкое ламинированное покрытие рабочего стола. Она проехала по пыльной столешнице, рывками вращаясь вокруг своей оси, словно бездарная танцовщица, и уткнулась в стопку ненужных бумаг на краю. Проследив за ней недовольным взглядом, Зайцев снял наушники и удивленно прислушался. В отделе царила непривычная тишина. Выйдя из своего закутка, с недоумением обнаружил пустынную комнату. Куда все подевались?
Позади громко хлопнула входная дверь. Поскольку на ней стоял кодовый замок и беспрепятственно войти могли только свои, не оглядываясь, недовольно пробурчал:
– Ну, наконец-то! И где вас черти носят?
Раздался легкий перестук каблучков, его овеяло нежным ароматом, и перед глазами возникла хрупкая блондинка с огромными прозрачно-синими глазами на бледном фарфоровом личике, совершенно неподвижном, как маска.
Сердце дало сбой и забилось неровными злыми толчками. Он сделал шаг ей навстречу, одним взглядом охватывая ее стройную фигурку. В глаза бросилась провокационно оставленная тоненькая полоска незагорелой кожи между коротеньким пиджачком и низко сидящими брючками. Он досадливо передернулся. Вот ведь какая подлая мода нынче пошла, мужиков дразнить!
С трудом заставил себя оторвать глаза от манящей полоски и перевести взгляд повыше. Но и там оказалось небезопасно. Глубокий узкий вырез облегающего топика открывал нежную шею и спускался вниз, к белоснежной шелковистой ложбинке, где покоился чуть сбившийся набок маленький серебряный крестик. Зайцеву захотелось заглянуть поглубже, но взгляду помешала голубая кружевная вставочка, с неожиданной скромностью прикрывшая остальные прелести.
Девица, которую в их конторе полуласково, полунасмешливо называли Лизонькой, с отрепетированной белозубой улыбкой посмотрела на него младенчески ясным взором и мелодично поинтересовалась неожиданно низким контральто:
– Где меня черти носят?
Зайцев с силой вытолкнул застоявшийся в легких воздух. Было бы здорово, если бы эти самые черти действительно ее где-нибудь носили, желательно подальше от него. Хотя чем он недоволен? Если бы здесь были остальные парни, ее появление произвело бы фурор местного масштаба, ведь эта девица – секс-символ их скромной конторы. Но проблема-то была в том, что он эту красивую глуповатую пустышку на дух не выносил.
Хрипловато бросил, оттянув внезапно ставшего слишком тесным ворот свитера:
– Нет, к вам мои слова отношения не имеют.
Блондинка удивленно обернулась. Пусто. Укоризненно склонив голову, спросила, уличая его в явном обмане:
– А к кому тогда? Здесь больше никого нет!
Он крепко сжал зубы, чтобы не ляпнуть лишнее. Правду говорят, что анекдоты происходят из жизненных наблюдений. Пример этой великолепной дивы наглядное тому подтверждение. Там, где есть красота, уму делать нечего.
Обстоятельно объяснил, чтобы дошло даже до нее:
– Я к вам спиной стоял, откуда я мог знать, что это вы решили посетить нашу скромную обитель? Думал, что вернулись сослуживцы. У меня на затылке глаз нет.
Лизонька удивленно округлила аккуратно подведенные темно-синей тушью глазки, и ему показалось, что сейчас она спросит, почему у него на затылке глаз нет. Но она лишь выпятила накрашенные невинной розовой помадой пухлые губки и кокетливо протянула, потешно напирая на О:
– О, вы здесь все такие забавные! Не успеешь слово сказать, начинаете хихикать и глазки строить. Как барышни на выданье. Просто переориентация какая-то.
Скривившись, Зайцев тихонько чертыхнулся. Забавный! Вот еще! Он взрослый уравновешенный мужчина и до хихиканья в присутствии особ противоположного пола никогда не опускался. Чтобы поставить ее на место, насмешливо спросил:
