Апрель 1877 г., Рязанская губерния, усадьба
Демидовых
—
Груня постучала в покои княжны Александры трижды, как было
велено — два быстрых удара и один с промежутком. Служанка очень
старалась не перепутать последовательность и волновалась всякий
раз, когда доставляла секретные послания для барышни. Знамо дело,
не к добру такие переписки вести, не к добру. Однако Груня любила
княжну всем сердцем, и сердце подсказывало ей, что наказ следует
исполнять твёрдо, дабы и на себя беду не накликать.
Дверь распахнулась. Александра появилась на пороге, нетерпеливо
пожимая коралловые губы.
— Не видал тебя папенька?
— Не видал, сударыня, не видал, — поспешно закивала Груня.
Княжна быстро впустила её в свою опочивальню, затворила вход.
Немедленно схватила протянутый конверт с алой сургучовой печатью,
на которой остался оттиск знакомого герба — скрещенные стрела и
сабля на прямоугольном щите. Александра вскрыла депешу при помощи
ножа для бумаг и извлекла прекрасный фолиант под обложкой из чёрной
кожи. Открыла на первой попавшейся странице, чувствуя, как сердце
её заходится от радости и довольства.
— Ох, опять ваша латынь, — вздохнула Груня, глянув через плечо
сударыни. — А письмецо-то? Письмецо-то имеется?
— Имеется, — отозвалась Александра не в силах оторвать взор от
страниц, будто блестевших золотом при свете горящей свечи.
— Ну, читайте ж, читайте, — настаивала Груня.
До дрожи хотелось ей услышать, как княжна станет зачитывать
весточку. И княжна не преминула доставить удовольствие служанке, а
заодно и себе.
— «Милостивая Государыня! Посылаю вам учёный труд, способный
пролить свет на множество вопросов, что интересуют вас, и даровать
ответы, которые вы ищите. Мне пришлось позаимствовать его в
библиотеке Университета, но уверен, что в ваших руках ему будет
милее и надёжнее. А пытливый ум ваш найдёт достойную пищу и
возрадуется. Как бы мне хотелось вручить сей подарок лично в ваши
прекрасные руки, но, увы, судьба распорядилась по-своему, разделив
нас по разным губерниям, а теперь ещё и по разным землям…»
Александра прервала чтение и тяжело осела на стул.
— Ну, что ж там?.. — взмолилась Груня, в который раз жалея, что
не состоянии самостоятельно прочесть ни строчки.
Княжна набрала побольше воздуху в лёгкие, ей стало дурно, но она
постаралась удержать себя в руках, не поддаться нахлынувшим
чувствам. Переведя дыхание, Александра продолжила:
— «…Я вынужден отправиться на Балканский фронт. Долг чести
зовёт меня встать на защиту Отчизны от посягательств турок. Как
только вернусь, обещаю, что откроюсь Вам, дражайшая Государыня.
Помолитесь обо мне. Бесконечно преданный вам, В. Б.»
— Как же это за него молиться, коли имени своего не назвал? — с
досады Груня аж руками всплеснула.
А вот княжна не пошевелилась, да и дышать уж не могла.
Война… Он отправился на войну…
Листок с посланием, выполненным красивым элегантным почерком,
опустился к полу в ослабевшей руке.
— А больше ничегошеньки не написал? Совсем ни строчечки? — не
отставала служанка, но Александра не слышала её.
Одна лишь мысль билась в ней раненной птицей: таинственный В. Б.
может не вернуться с войны, как не возвращались многие, кто уходил
на защиту Родины. Иные возвращались калечными, а про кого-то и
вовсе вестей больше никаких не поступало. Всё, что княжна знала о
загадочном благодетеле, что проживает он в Московии, и что вхож в
Императорский Университет. Должно быть, врач или же просто человек
любознательный с энциклопедическим кругозором.
Отчего прятал он себя, Александра не знала. Да и как в переписку
с ней смог войти, понятия не имела. Ни ответить на письма без
адреса, ни даже просто поблагодарить не оставил он возможности. И
что же это? Вот так и сгинет всё одним махом? Так и не дано будет
им свидеться?..
