Киора открыла глаза. Из-за слёз и нечеловеческой усталости почти
ничего не различила перед собой. Только какие-то неясные тени. И
голоса… Знакомые голоса. Первым из них она сумела определить голос
мужа — драконокровного властителя трона Тирама Влассфора IV,
занявшего пост дракария со дня смерти его отца. И хотя за последние
девять месяцев она слышала этот голос совсем нечасто, он врезался в
её сознание выжженным клеймом.
— Этого не может быть! — прорычал дракарий в ярости. — Вы же
сами говорили!..
— Не беспокойтесь, мой повелитель, — пророкотал в ответ уже
другой голос. — Я обо всём позабочусь.
Киоре он тоже был смутно знаком. Но ничего удивительного, что
вспомнить его она сумела не сразу. Разум её был ещё слишком туманен
после тяжёлых родов, а рокот этот она слышала лишь однажды — в день
собственной свадьбы.
Великий Митроил — вот, кто это был. Именно он молча указал на
Киору во время ежегодного ритуала Целлианы. Девушке-сиротке выпала
огромная честь стать матерью драконокровного наследника, супругой
самого дракария. Во всём Торесфале не было более почётного дара для
женщины. Богиня благословила Киору, а Великий Митроил подтвердил
божественную волю.
Уже на следующий день в том же Храме Целлианы состоялось пышное
торжество. Разумеется, к нему готовились заранее. Просто до
последнего дня никто не знал, кто же невеста. Невестой стала Киора.
Её согласия не требовалось. От неё вообще ничего не требовалось,
кроме как произвести на свет драконокровного принца, будущего
дракария, воина-дракона, чтобы защитить весь Торесфаль.
Девять месяцев Киора вынашивала дитя. Девять долгих месяцев
лелеяла мечту — обнять своего ребёнка, дать ему свою любовь и
ласку. Возможно, тогда и Тирам станет к ней поласковее, когда
узнает, что она, Киора, отдала всю себя на благо государства, на
благо рода Влассфоров, и теперь её тоже станут именовать Киорой
Влассфор. У неё появится сразу всё: любимый малыш, о котором она
станет заботиться, не смыкая глаз; собственная фамилия, на которую
она не имела права, будучи сиротой; и, конечно, нежный любимый
мужчина рядом — дракарий Тирам Влассфор IV, красивый, как лики
драконобогов в Храме Целлианы, её Тирам Влассфор, её муж, которому
она подарила наследника…
— Это уже не первая ваша ошибка! — резанул по ушам голос
правителя. И это немного привело в чувства Киору, она стала слушать
чуть внимательнее. — Как вы могли?! Снова!..
— На всё воля богини, — спокойно, но твёрдо прервал его Великий
Митроил, чьи слова будто высекло в густом воздухе спальни мечом из
драконьей стали. — Она даёт нам знаки, и мы должны им следовать,
чтобы добиться цели. Но даже божественные предзнаменования порой
ошибаются.
— И что мне теперь делать?! — нервничал дракарий.
— Новый ритуал Целлианы уже через пару месяцев. Наберитесь
терпения, мой повелитель.
Великий Митроил низко поклонился. Его красный балахон, полностью
скрывавший лицо, хищно сверкнул в темноте.
— Где… где мой ребёнок?.. — прохрипела Киора, когда дракарий и
главный служитель культа собирались распрощаться. — Где?..
Киора попыталась приподняться на постели. Всё тело её горело и
пульсировало. Она много раз теряла сознание во время родов, а крови
потеряла столько, что вряд ли это совместимо с человеческой жизнью.
И всё же ей удалось чуть оторваться от горы подушек, невзирая на
чудовищную боль и слабость.
— Где… мой малыш?.. — слова её упали в пустую тишину.
С той же пустотой на Киору смотрели глаза Тирама и
бесконечно-чёрная дыра под капюшоном Великого Митроила.
Никто из них не произнёс ни слова. Киора поняла всё сама. А
последнее, что она запомнила в ту проклятую ночь, как тьма
накрывает её с головой, не оставляя шанса снова увидеть свет.
