Два дня назад мы должны были отмечать мой десятый день рождения в нашем лондонском доме на площади Королевы Анны, но события, обрушившиеся на нас, заставили забыть о торжествах. Вместо торжеств – похороны. Наш сгоревший дом теперь был похож на почерневший гнилой зуб в ряду опрятных белокаменных особняков, что окружали площадь.
Сейчас мы живем в Блумсбери, в одном из отцовских поместий. И хотя нашей семье нанесен непоправимый урон, а жизнь каждого из нас навсегда выбита из привычной колеи, нам есть за что быть благодарными. Здесь мы останемся, пока не прояснится наша дальнейшая судьба. Совсем как неугомонные души в преддверии ада.
Все мои прежние дневники погибли в огне, и потому, начиная этот, я испытываю ощущение, будто впервые берусь за перо. А раз так, следует начать с моего имени. Меня зовут Хэйтем. Имя это арабское. Странный выбор имени для английского мальчишки, который родился в Лондоне и с рождения и до позавчерашнего дня был надежно защищен от грязной изнанки столичной жизни. Из окон нашего дома на площади Королевы Анны были видны туман и дым, висящие над рекой. Как и все жители города, мы страдали от вони, которая лично мне напоминала запах лошадиного пота. Зато нам не приходилось перешагивать через зловонные ручейки, текущие по канавам от дубильных мастерских и мясных лавок, не говоря уже о кучах конского навоза и человеческого дерьма. Все эти потоки и скопления не только портили воздух, но и являлись рассадниками опасных болезней, вроде дизентерии, холеры, полиомиелита…
– Рот, мастер Хэйтем, следует держать закрытым, иначе туда заберется проказа.
Во время прогулок по полям под Хампстедом мои няньки зорко следили за тем, чтобы я не подошел слишком близко к какому-нибудь кашляющему бедолаге, и прикрывали мне глаза при встрече с ребенком-калекой. Больше всего няньки боялись заразных болезней. Мне думается, их страх был вызван тем, что с этим неумолимым врагом невозможно договориться, его нельзя подкупить или победить силой оружия. Болезнь не уважает ни богатства, ни положения человека в обществе.
Разумеется, болезнь нападает без предупреждения. Поэтому каждый вечер няньки проверяли меня на наличие симптомов кори или ветрянки, после чего сообщали моей матери, что я нахожусь в добром здравии, и та приходила поцеловать меня и пожелать спокойной ночи. Как видите, я принадлежал к числу счастливчиков: у меня была мать, целовавшая меня на ночь. У меня был отец, тоже не скупившийся на ласки. Он любил меня и мою сводную сестру Дженни. Отец рассказывал мне о богачах и бедняках. Он внушал мне веру в удачу и везение. Отец говорил, что я всегда должен думать о других. Он нанимал мне нянек и учителей, чтобы со временем из меня получился достойный человек, представляющий несомненную ценность для этого мира. Счастливый человек. Словом, меня ждала судьба, недостижимая для моих сверстников, вынужденных гнуть спину на полях и фабриках.
