Я вошла в кабинет своей начальницы, мысленно готовясь к худшему,
и замерла на месте. Елена Викторовна выглядела весьма недовольной.
Одни её поджатые губы говорили о многом. Подозреваю, что
сегодняшнее совещание ничего хорошего мне не предвещало. Слишком
холодно блестят её глаза.
- Как продвигаются дела с Максимом Велиновым? - был первый
вопрос Елены Викторовны. Она с вызовом смотрела на меня, постукивая
по столу своим идеально наманикюренным ноготком. Меня даже слегка
дрожь пробила от этого звука.
Господи, дай мне сил! Снова этот Велинов! Хотя бы один день
провести, не слыша этого имени. Но, к сожалению – не судьба.
- Пока не очень продвинулись, - неохотно ответила я, стараясь
при этом не сильно морщиться.
- Тебе придется постараться, - недовольно поджала губы она,
доставая свой ежедневник. - Я хочу заполучить Велинова. Ты хоть
понимаешь, как это поднимет рейтинг нашего мероприятия?
'И зачем об этом сто раз напоминать?' - подумала я, глядя на
начальницу.
С момента назначения Елены Викторовны председателем
благотворительного аукциона богатых холостяков у нее появилась идея
фикс. Она во что бы то ни стало хотела, чтобы Велинов участвовал в
аукционе. По её замыслу, именно он должен был стать одним из самых
главных лотов. И уговорить его принять участие в аукционе она
поручила мне, своей помощнице. Елена и сама занялась бы Максимом,
но у неё был более важный клиент, и дела требовали, чтобы она
занималась только им. Удивительно, что у нее еще находилось
время спрашивать меня о Велинове. Вот уже три недели каждое
произносимое Еленой Викторовной приветствие начиналось с выяснения
ситуации с приглашением. И в мою голову начали закрадываться мысли,
что начальница хочет заполучить его не только для аукциона. А что?
Он богатый холостяк, а она не замужем, и этот аукцион
неплохая возможность найти себе подходящую партию. К тому же наша
фирма занималась пиаром и всеми видами рекламных услуг. А
благотворительность оказалась тут каким−то непостижимым образом.
Руководство решило, что реклама лишней не будет.
− Я же не виновата, что он не отвечает на звонки и всячески
игнорирует все сообщения, − попыталась давить на жалость, слегка
опустив глаза, чтобы начальница не увидела в них злость. Но не
тут−то было.
− Кира, меня твои оправдания не волнуют, − ответила Елена
Викторовна, откладывая органайзер и переводя взгляд на меня. – Если
на аукционе не будет Максима, то ты можешь писать заявление по
собственному. Свободна.
Я хотела возразить, но потом передумала и, развернувшись, вышла
из кабинета. Как же меня достала эта ситуация. Сил нет. И ведь
постоянно я виновата. Куда ни посмотри, что ни сделай – все шишки
на меня. Послать бы её… Но в то же время и работу терять совершенно
не хочется. Сейчас трудные времена, найти новую без рекомендаций и
с хорошей оплатой не так уж и легко. А мне начальница их точно не
даст. Назло. Что ж, придется выложиться по максимуму.
Я подошла к своему столу, провожаемая самыми различными
взглядами коллег по цеху. Кто−то сочувственно кивал головой и
пытался сказать, что им меня жаль, а кто−то радовался чужому горю.
М−да, дружный женский коллектив это не про нас. Хотя, тут все
зависит от того, чью сторону принимать. Девушки по большей части
стараются не отнимать клиента и не лезть с новыми идеями. Правда,
есть парочка кандидатур, которые готовы за лишнюю копейку и похвалу
закопать соперницу живьем.
− Кира, а может, ты мне его отдашь? – усмехнулась Наташа,
сверкнув белозубой улыбочкой, заставляя меня поморщиться. – Смотрю,
ты у нас в этом деле никак не продвинешься.
− Забирай, − махнула рукой я, даже не глядя в сторону
конкурентки. А потом схватила телефон и запихнула его в сумочку, и
закинув её на плечо, вышла из здания.
