«Поëт морзянка за окном весëлым дискaнтом…»
Когда где-то в конце шестидесятых, будучи ещë в самом счастливом (в «детском») возрасте, я слушал проникновенную песню Владимира Трошина «Поëт морзянка за окном весëлым дискантом», то невольно задавался вопросом: «А что такое «морзянка» – мороз или азбука Морзе?» С одной стороны, за окно вряд ли кто-то выставит телеграфный аппарат, особенно в диксоновские морозы. Сломается, поди. С другой стороны, как теперь в один голос утверждают словари, википедия и прочие им подобные справочники, морзянка есть не что иное, как русская азбука Морзе – «о 26 буквах, 10 цифрах и семи других – не входящих в латинский алфавит – знаках». Естественно, что тогда, и даже спустя много лет, ни я, ни большинство вольных и невольных слушателей этой песни в исполнении официального советского телепевца со стрижкой, холодным взглядом и вкрадчивым голосом доброго кагэбэшника не задавались вопросом: а почему в букварях – «алфавит», где «Маша упорно моет раму», а у Морзе – «азбука»?; и почему все наши бабушки и дедушки, хоть и притворяясь сочувствующими определяемой алфавитом реальности, всë же с уверенностью и с каким-то искренним блеском в глазах не уставали утверждать: аз-буки-веди-глагол-добро?.. Ясно, впрочем, что и там, и там есть изначально заданная последовательность и значимость компонентов – в одном случае букв, в другом – звуков. Но, в конце концов, почему разные слова: азбука и алфавит? И уж так ли на самом деле важно это сугубо номинативное различие?
…Только лишь спустя многие десятилетия, мне (как одному из немногих счастливчиков) привелось узнать, что алфавит – это выхолощенная азбука, фонетически-примитивно трактующая смыслы букв, точнее буквиц. Хотя, стойте, как говорится, тут есть и хорошая новость: азбука совсем не умерла, а осталась жить – пусть лишь в прерывистых дискантах Морзе, но всë же в жизненно значимой и людям необходимой сфере – сфере общения, где сигналы передают сокровенный призыв к действию, душевную просьбу, искреннее послание…
Удивительно, однако, как подметил бы мой пишущий коллега-чукча, что самые запутанные идеалистически скреплëнные клубки мыслей элементарно распутываются сугубо примитивно-материалистическими инструментами сознания. Вот возьмëм, например, беспощадно пинаемую всеми кому не лень и низведëнную до уровня неуместной псевдонаучной шутки дарвинскую теорию эволюции. Всë взаимосвязано: дождь с тучами, снег с похолоданием, муссон с тропиками, гроза с маем, цветение с летом, бабочка с гусеницей, львы с поедаемыми ими антилопами, динозавры с метеоритным дождём; Единая Россия с воровством и лицемерием, Russia Today с ФСБ… – закончу примеры, ибо не туда понесло, как говорится, – короче, всë, что мы видим вокруг нас, – эволюционно и взаимопроникаемо, иными словами, так или иначе взаимосвязано. Так можно ли после всего этого вести речь о непричастности всеотражающего и всепроникающего Языка ко всем природным, в том числе и эволюционным, взаимосвязям? Разумно ли, например, утверждать, что буква «В» была придумана только для того, чтобы в школьном алфавите назвать нахально каркающую ворону, а «М» была рождена только лишь для озвучивания некоей
