– Что-то, подружки, лейтенант совсем нас забросил. Неужели перестали преступления совершаться в нашем благословенном городе? – баба Мотя была права, Муромцев уже целую неделю не звонил.
– Да как же, вот я только вчера смотрела криминальную хронику, так там не просто убили, а ребёнка! Какой-то безумец убил. То ли нашли его прямо по горячим следам, то ли, наоборот, никаких следов не нашли до сих пор. Хотя в это слабо верится.
– Могла бы и сама позвонить, корона не свалится.
– Обычно звонил он. А потом я только либо что-то сообщала по делу, либо получала дальнейшие указания. Так что нет.
Но подруги насели и баба Мотя сдалась:
– Ладно, позвоню! Но потом будете меня чаем отпаивать.
Муромцев был чрезвычайно занят, но ужасно обрадовался звонку и тут же заторопился:
– Я уже сам собирался звонить, но у нас тут такая неразбериха, что я просто замотался.
– Есть новое дело?
– Как не быть, даже несколько!
– Мы можем присоединиться?
– Не можете, должны! А вы сейчас где? – я бы прибежал и ввёл вас в курс дела. Завал неописуемый!
Муромцев примчался с такой скоростью, словно у него была в личном распоряжении ракета. К этому моменту прибыли и отсутствовавшие досовки, а также друг бабы Моти Анатолий Фёдорович, отставной майор с другом, таким же отставником, Петром Сергеевичем. Оба были не прочь чем-то нагрузить свои ничем не занятые мозги.
– Так вот, у нас сейчас два дела: о пропаже ребенка, в котором, по информации, имеющейся у полиции, замешан один из ваших ровесников. Поскольку это случилось на нашем участке, то, вполне возможно, вы его знаете и вам будет легче найти с ним общий язык. Если только имеющаяся у нас информация правильная.
Второе дело выглядит очень запутанным, особенно потому, что свидетелей преступления как бы нет, хотя полиции известно, что такой человек есть. Вот только найти его невозможно!
Дело выглядит не просто запутанным, но иначе полиция могла бы посмотреть на ситуацию, если бы удалось отыскать свидетеля преступления. Вот только его никто не может найти. Как в воду канул.
Пропала местная знаменитость, эстрадная певица, причём безследно. Дело оказалось у нас потому, что пропала на нашем участке, хотя гостиница её в другом месте.
Родом она отсюда, из Москвы, но давно уже живёт в Петербурге, а к нам прибыла только дать серию концертов. И вот – внезапно исчезла между гостиницей и концертным залом. Хотя, как вы понимаете, они практически никогда не оставалась одна и пешком тоже не ходила.
Полиция подозревает нескольких человек, включая одного, вероятно, имеющего психическое расстройство.
Дело не казалось бы очень сложным, но в руки полиции попало очень странное письмо. Мы не можем понять, кто автор, но в этом письме заявляется, что певица предстала перед судом за все свои преступления. Что имеется в виду – уму непостижимо!
– Кто-то решил разыграть из себя народного мстителя?
– Возможно, – Муромцев не скрывал усталости. – Но это письмо покажется ещё более странным, если упомянуть, что похищение девочки связано именно с этим мифическим судом. При чём тут ребёнок – непонятно, каким боком пропавшая девочка связана с певицей мы пока не установили. Родственных связей не выявлено.
Нам приходится опрашивать не только тех, с кем гостья была в контакте сейчас, после приезда на гастроли, но и тех, кого она знала (и кто мог знать её) в юности. А если учесть, что уехала она в семнадцать лет, а сейчас ей вдвое больше, то отыскать следы не самое простое дело!
О пропавшем ребёнке нам не известно вообще ничего: словно растворилась в пространстве. Вышла из школы, села в автобус, чтобы ехать домой – тут всего-то три остановки, напрямки идти десять минут – но на своей остановке не вышла. Но где-то же вышла! Где? Куда пошла потом?
