Пролог: разговор с
отцом
Я сидела у костра и молча наблюдала
за легкими язычками огня, сноровисто пожиравшими тонкие стволики
сухих ветвей, из которых состоял костер. На ночном небе высыпали
первые звезды, нужно было ложиться спать, только сна не было ни в
одном глазу. В голове по-прежнему звучал хриплый голос отца,
дрожащим от волнения голосом рассказывающем о матери. Ее последних
днях, их знакомстве, предложении и совместной жизни…
- Примешь предложение этого
человека?! – Поинтересовался отец, задумчиво глядя перед собой.
Никогда не думала, что присутствие единственного родного человека
будет меня нервировать. Я реально испытывала неловкость в его
присутствии и не знала, о чем нам, собственно, разговаривать.
Подойти пришлось мне, так как,
несмотря на то что отец хотел этого разговора, он совершенно не
спешил. Никогда не думала, что отец настолько смущается моего
существования в его жизни.
- Да, я уже приняла это предложение,
- медленно кивнула, стоя возле стены дома, неподалеку от которого
мы оба решились, наконец, встретиться, перед самым моим отъездом, -
мне все равно пора возвращаться, а здесь заодно и деньги
заработаю.
- Ты права, - отец согласно потряс
головой, по-прежнему глядя перед собой, за все время нашего
разговора мужчина ни разу не взглянул на меня, - деньги никогда не
бывают лишними. Да и этот человек вроде не проходимец.
- Ага, - я окончательно стушевалась,
в очередной раз, теряя нить нашего пространного совместного
времяпрепровождения, так пока ни к чему и не приведшего.
Отец тоже умолк. Рядом с мрачным
лесником-лесорубом, считающимся моим отцом, всегда ощущала
постоянный трепет и необъяснимый страх. Никогда не знала, о чем он
думает, чего желает, что может сказать. Отец всегда был угрюмым,
неразговорчивым и отстраненным. Я даже не знала, любила ли его, так
как мрачный лесоруб ни разу не взял свое дитя на руки, ни разу не
приголубил, не пожалел. Хотя он исправно привозил деньги сестре за
свое воспитание, не жалел их для меня. Поэтому удивительными были
рассказы тетки о нежности, которую тот проявлял к своей молодой
супруге, которую буквально носил на руках.
- Твоя мать была очень красивой
женщиной, - вдруг проговорил мужчина с натугой, словно из него
тянули каждое слово, заставив меня встрепенуться от неожиданности и
обратиться вслух, в каждый момент опасаясь того, что отец встанет и
уйдет, так ничего и, не сказав путного, ради чего он приехал в
деревню, ради чего написал мне письмо. Голос мужчины звучал глухо,
сипло, словно ему до сих пор было больно вспоминать давно прошедшие
времена. – Нежная, воздушная, словно сотканная из солнечного света.
И насколько она оказалась хрупкой, когда я нашел ее на берегу
речки. До сих пор не могу простить себе, что оставил ее одну.
- Она была магичкой. – проговорила я
медленно, затаив дыхание, слушая отца и пытаясь немного его
утешить, – и могла постоять за себя.
- Она также говорила, - мужчина
поморщился, в его надтреснутом голосе проявились болезненные нотки,
- однако ей не помогла ваша пресловутая магия. Она лежала словно
сломанная безжизненная кукла. Вся в крови и ошметках. Вот только
что провожала меня, улыбалась, смеялась, а через сутки вся в
собственной крови, растерзанная и переломанная.
- Она…
- Твоя мать никогда не упоминала,
кем была, а я не спрашивал. – Мужчина скрежетнул зубами, правильно
истолковав мое молчание и не законченное предложение. – Кто в
принципе я такой? Простой лесоруб, до которого она снизошла и
одарила настоящей любовью. Она вошла в мою жизнь подобно
скоротечному видению, всего лишь на жалкие полтора года осветив мое
грубое существование. Испуганная, потерявшаяся в лесной чаще, она
словно солнышко, впорхнула ко мне в дом. Поначалу я думал, она
уйдет тут же, как только оправится после ранения, освободится от
своих страхов, избавится от кошмаров, но она вдруг осталась. А
потом мы обнаружили, что наша жизнь вдруг стала иной – появилась
ты. Твоя мать сразу сказала, что с дочерью будут некоторые проблемы
– она взяла многое от нее самой. Поначалу я не понял этого,
пришлось ей объяснять, что наша дочь с даром.
