Музей игровых и торговых автоматов переживал не лучшие времена. Его хранитель – Полина Валерьевна или Полина, как называли её большинство сотрудников, – каждый месяц отмечала в журнале убыль экспонатов. Железные агрегаты теряли вид, с них слетала цветная эмаль, обнажая ржавую основу. Устройства, найденные чуть ли не на свалках, выходили из строя одно за другим.
Развалу музея предшествовала катастрофа в жизни Полины. Однако Полина скрывала душевную боль от окружающих и внешне демонстрировала даже лёгкую беспечность. Худощавая фигура, облегающие джинсы и короткая курточка, тёмные волосы, приподнятые на затылке в игривый хвост, – весь её облик рисовал почти счастливую молодую женщину. Она и выглядела моложе паспортного возраста, хотя уже пересекла черту сорокалетия.
В понедельник она, как обычно, пришла на работу в музей и заметила многолюдье у кассы. Ребята, по виду старшеклассники, дурачились, шумели, шутливо задевали друг друга. Что за нашествие! Где их руководитель? Полина направилась к стойке администратора, где с посетителями уже общалась студентка-практикантка Виталия Величко. Блондинка, с распущенными по плечам волосами, она возвышалась за стойкой, как королева. С лёгким небрежением к подросткам, облепившим стойку, она отрывала им билеты, выдавала диктофоны аудиогида и разговаривала с единственным взрослым, стоявшим у кассы. Её разметавшиеся по плечам волосы слегка вздрагивали в такт её словам:
– Предлагаю вам обзорную экскурсию по музею, для детей у нас хорошая скидка!
Полина остановилась, не доходя до стойки, и прислушалась к разговору.
Мужчина, стоящий к ней спиной, с лёгкой хрипотцой уточнил:
– Я хотел бы сам показать своим ученикам советские питьевые автоматы. Они ведь действующие?
Полина напрягла слух. Интонации говорившего и сам стиль речи вызвали в памяти что-то неуловимо-знакомое, хотя этот хрипловатый голос слышала впервые, да и облик человека ей не вспомнился. Желтовато-седая проседь в русых волосах, сгорбленная спина, обтянутая тонким трикотажным свитером, мешковато сидящие на низкорослой фигуре тёмно-синие джинсы – нет, этого человека она видит впервые.
– Почти все автоматы неработающие, – покачала головой Виталия. Разве что настольный хоккей в главном зале да ещё парочка игровых автоматов. А торговые автоматы все не работают!
– А что так, починить некому? Мастера-ломастера нанять не можете?
Услышав слова «мастера-ломастера», Полина вздрогнула, и в голове мелькнуло озарение: «Митрич! Юрий Дмитриевич Ольшевский, наш физик!» Быстрый подсчёт пробежавших со дня окончания школы лет высветил сегодняшнюю цифру возраста в те годы молодого учителя – примерно 55 лет. Со спины он казался старше – такое случается, если осанка подкачала. Сердце продолжало отчаянно биться. Полина подошла к стойке и встала рядом: они были одного роста – он!
– Юрий Дмитриевич!
Мужчина повернулся: чуть прищуренные глаза за стёклами очков, крупный рот, нос, поредевшие на темени пегие волосы, зачёсанные назад. Митрич был в её школьную пору совсем молодым и очков не носил, и всё же Полина прониклась уверенностью: он!
– Мы знакомы?
– Я училась у вас, четверть века назад. Полина Зайцева.
Череда лиц, фамилий, имён замелькала в голове учителя физики. Он давно заметил, что дети меняются сильнее, чем взрослые. Сколько бывших выпускников подходило к нему на улице, а он не узнавал их!
– Напомните, пожалуйста, вы какую школу оканчивали?
Полина назвала номер школы. Юрий Дмитриевич покачал головой.
– Из моих первых выпусков…Зайцева, Зайцева…
Тень узнавания промелькнула в его глазах:
– Ну как же, как же! Девочка с косичками, завязанными бантиками разного цвета! Вроде бы один был красным, другой белым! В классе, где я был классным руководителем! Я никак не мог понять, почему ты… или вы так упорно не хотели следовать школьному распорядку, вплетать тёмные ленты. Помнится, даже завуч просила меня как-то повлиять на вас: носить одинаковые ленточки, как все носят.
