«Она не могла вспомнить, когда
это началось. Отправляться в постель, предвкушая глубокий сон, было
для неё раньше одним из самых больших удовольствий за
день.
Но так было раньше.
А теперь...
Теперь же она ложилась спать и
со страхом осознавала: отключиться, едва голова коснётся наволочки,
не получится. Об этом можно даже не мечтать. Придётся ворочаться с
боку на бок, по новой взбивать подушку, пытаясь устроиться
поудобнее… будто смена позы поможет уснуть. Она будет поминутно
тянуться за смартфоном, загружать почту, бездумно листать ленту
Инстаграма, бомбардируя мозг поверхностной ерундой и надеясь, что
сон вот-вот смилостивится и придёт к ней».
…Я вздохнула, открыла глаза, с
полминуты пристально вглядывалась в темноту. Перевернулась на
другой бок, поёрзала на смятых простынях, пытаясь устроиться
поудобнее, и снова вздохнула, закрывая глаза.
Всё было бесполезно.
Ничего не помогало…
Если бы я была писателем, непременно
описала бы своё состояние и вставила его в повесть, не скупясь на
красочные переживания, облекаемые в слова. Мучения от невозможности
уснуть, ночной сёрфинг в Интернете, проверка социальных сетей, как
всегда, бесполезных и даже раздражающих (каждый день одно и то же,
ничего нового). Вяло плетущиеся минуты и растягивающиеся до
бесконечности часы, не приносящие ни облегчения, ни отдыха.
Я рывком содрала с себя простыню,
призванную заменить одеяло по случаю аномальной для Питера
сентябрьской жары.
Раз всё равно не выходит заснуть,
прогуляюсь в душ. Кому какое дело, что я вышла из ванной всего два
часа назад, если за это время я успела вспотеть не меньше трёх
раз!
Включив напольный светильник возле
кровати, я босиком прошлёпала в ванную комнату в чём была (то есть
без ничего… а кого стесняться или смущать, если я опять живу
одна?). Свет зажигать не хотелось, тем более что сумерки в ванной
кое-как рассеивались мерцанием светильника. От ванной рукой подать
до постели, от плиты до коридора не разбежишься… что и говорить,
роскошные у меня хоромы, хоть обзавидуйся.
Впрочем, и на том спасибо!
Протянув руку, я повернула смеситель
душа. В ожидании, пока польётся вода нужной температуры, чуть
отвернулась от зеркала, чтобы полюбоваться изгибом силуэта. Блики
света, распространяемые комнатным светильником, безудержно льстили
отражению, рисуя в зеркале ванной томную и загадочную картину –
намеками, провалами, густыми тенями, золотистыми штрихами кожи.
Была бы писателем – максимально эротично изложила бы увиденное на
бумаге, не стесняясь в выражениях и эпитетах…
Но чего нет, того нет: моё
воображение оставляет желать лучшего. А настоящему писателю без
воображения никуда…
Я фыркнула в ответ на собственные
мысли и проверила воду: из крана лился кипяток…
Определённо есть какая-то связь
между адской температурой воздуха в течение дня и тем, что
водопроводная вода по вечерам становится горячее обычного.
Вздохнув в третий раз за последние
пять минут (может, мне просто кислорода не хватает?!), я скрутила
волосы в узел и встала под душ. Лившаяся мощным потоком вода не
уносила навязчивые мысли, обещая лишь минутное облегчение. Только
бы потом удалось заснуть…
Потому что утром всё повторится по
новой: и подъём в половине седьмого, и груды дел, растущих в
геометрической прогрессии, и отчаянные попытки разрулить ситуацию с
проектом, и поиски людей и необходимых ресурсов, и…
В самом деле, если бы я была
писателем и обладала хорошим воображением, то в жизни не придумала
бы для себя такую дурацкую историю. Сочинила бы что-нибудь
получше!
Влипла хорошая девочка с мировым
именем. Вляпалась, как, наверное, никогда ещё не доводилось.
Впрочем, не такая уж и хорошая
девочка… не такая правильная, как могло бы показаться.
