Отметка о прибытии во Львов, для отчета по командировочным документам, не особо озаботила молодого следователя с Алтая Андрея Пущина. Замысловатую подпись регистратора на оттиске печати, причём, безо всяких проволочек, он получил в канцелярии областной прокуратуры. Там же юрист третьего класса не отказался и от радушного предложения помощи. Тем более что заключалось это участие в его судьбе обещанием поселить в любую, пусть и самую лучшую гостиницу.
Но вот здесь Андрей Андреевич спешить не стал. Напуская на себя солидность, так не свойственную его годам, заявил коллегам:
– Спасибо, товарищи, это пригодится, только чуть позже.
И достаточно откровенно объяснил свои слова, намерениями не сразу «оседать» в областном центре:
– Мне еще нужно дней на несколько завернуть в здешнее местечко Кривичи для выполнения обязательных следственных действий.
Зато оставил за собой право на подобное содействие на самое ближайшее будущее. Дескать, сразу по возвращению из пригорода снова появится, чтобы поработать уже с документами в областных архивах.
– И уже тогда, не обессудьте, – расставаясь с доброжелательными местными прокурорскими работниками, заявил гость из Сибири. – Тогда мне точно понадобится такое направление.
Опоздав в тот день на первый рейс пассажирского автобуса, только что ушедшего, по нужному ему, направлению, Андрей Пущин вынужденно вернулся туда же, где провел первые часы в этом городе. В то самое – старинное и очень красивое по своей архитектуре, историческое здание Управления Внутренних Дел, что по праву украшает этот областной центр Украины.
Но не внешняя красота отделки и не лоск внутреннего убранства привлекли сюда сибиряка. Захотелось ему еще раз, пока появилось на то дополнительное время, гораздо более пристально, рассмотреть, так заинтересовавший его стенд в музее правоохранительных органов и госбезопасности, где имелся экспонат, имевший, пусть и косвенное, но всё же отношение к его непросто начатому расследованию убийства на Алтае здешнего автомобилиста.
По своему прокурорскому удостоверению Пущин беспрепятственно прошел внутрь, но, к своему немалому удивлению, натолкнулся там, на неожиданные и крайне неприятные для него лично, перемены, случившиеся после его предыдущего визита. Теперь не нашел именно то, что ему было как раз теперь особенно нужно.
На том месте, где еще ранним утром с довоенной фотографии белозубо улыбался прямо в объектив фотоаппарата боксер, принимавший кубок у строгого майора с ромбами в петлицах служебной гимнастерки, Андрей увидел лишь пятно от силикатного клея со следами приставшей фотобумаги. Она особенно ярко выделялась теперь на фоне, этого, изрядно выцветшего под солнцем, картона.
– Что за перемены у вас тут случились? – с удивлением, поинтересовался приезжий у старого жилистого служителя, явно отставника, прирабатывающего в музее к офицерской пенсии.
Тот изучающе глянул в лицо посетителя. И, в свою очередь, недоверчиво спросил у незнакомца:
– Кто сами-то будете?
Второй раз за это утро, предъявленное Пущиным, новенькое удостоверение следователя районной прокуратуры с далекого от этих мест и потому вполне экзотического Алтая, растопило последний лед сомнения в душе ветерана.
Судить так, можно было уже потому, что последовала радушная улыбка, которая сделала худое загорелое лицо старика еще более морщинистым на щеках:
– Извините, но бдительность не забываем! – он крепко, совсем не по-стариковски, пожал руку посетителю. – Привычка, знаете ли, во всем доверять только документам.
И тут, словно что-то вспомнив не самое лучшее в своей жизни, стал таким же строгим и серьезным, как до начала их общения:
