Обречён. Скоро конец.
Последний предел обозначен с точностью до секунды. Ожидание роковой минуты превращается в невыносимую пытку. Рвётся последняя нить, гаснет разум, рушится мир… чёрный вселенский холод неотвратим и уже на пороге… уже распахнуты врата в бездну небытия… и нет спасения, нет пути назад… А как хочется жить!
Но увы. Жизнь уходит. Навсегда. Страшное слово, сродни вечности. Только эта вечность со знаком «минус». Час, от силы два – вот всё, что ему осталось. А там…
Мысли бьются о черепную коробку, словно канарейки о прутья железной клетки при виде приближающейся кошки. Птицы в клетке… У него нет такой клетки, которая бы спасла от неизбежной смерти. Всё предрешено, все точки над «i» проставлены. Чему быть, того не миновать – так, кажется, гласит народная мудрость? Но если нет клетки железной, надо построить себе клетку-иллюзию. Клетку, которая защитила бы – не от смерти, нет, а от страха перед ней.
Бессмертие души? Бред. Чепуха. Сладенькие сказочки немощных скудоумцев. Причём тут душа? Его-то самого уже не будет!
Вера в потустороннее? В прощение грехов? В посмертное воздаяние? В жизнь после жизни? Те же сказки, достойные лишь бессильных, беспомощных экзальтированных психопатов.
Культ смерти? Смерть как желание, как страсть, как вожделенная цель? Как гармония? Чушь. Самообман. Смерть безобразна и костлява, она не может быть прекрасной или желанной.
Не то, не то, всё не то…
Смерти может противостоять только жизнь. Или её иллюзия. Вычеркнуть из памяти годы и десятилетия, закрыть глаза на всё, что было, есть и будет, отгородиться от страшной реальности – и возродиться вновь, словно Феникс из пепла, в иллюзии. Хотя бы на одну минуту.
Он построит себе такую клетку. Он знает, как это сделать. Минуты должно хватить. Он успеет.
Падают, уносятся в прошлое секунды – и тают, тают, тают, словно снежинки на мартовском солнце. Скоро всё это кончится.
Шаги. Они уже идут. Гремят ключи, визжит ржавая дверь. Всё. Пора.
* * *
Круговорот… семья, дети, работа, друзья, обязанности… всё это вертится, кружится, затягивает, не даёт передышки. Привычный уклад, размеренный ритм, повседневные заботы. Обычная жизнь обычного человека. Таких миллионы, он – всего лишь один из них, серая, будничная личность, со стандартным набором житейских проблем и тихим счастьем городского обывателя.
Десять секунд…
Заботы, заботы… Он весь в них, в паутине мелких, неотвязчиво-липких, будничных забот. Он не знает другой жизни – он и не стремится к другому. Зачем? Его устраивает этот тихий, уютный закуток жизни, где всё ясно и понятно, всё втиснуто в привычный стереотип, заключено в жёсткие рамки детерминированного быта. Купить жене сапоги, выбить путёвку в профкоме, сделать подарки сыновьям ко дню рождения, достать ёлку к Новому году, отправить открытку матери к Восьмому марта… всё это на нём, на его плечах, ведь он – глава семьи. Это – его обязанность. Его, и никого другого.
Двадцать пять секунд…
Мерно отсчитывает маятник дни, месяцы, годы, десятилетия. Подобно отлаженному механизму, жизнь тянется своим чередом, ровно, гладко, без взрывов, без потрясений, виток за витком наматывает спирали на его судьбе. Он не ропщет, напротив, его устраивает этот спокойный, размеренный ритм, эта устойчивость, незыблемость жизненного уклада, обыденность отношений с близкими, друзьями, коллегами по работе. Его место в жизни чётко обозначено, маленькое место маленького человека. Как плотно входит патрон в патронник, так и он прочно и надёжно вписался в эту жизнь, занял свою нишу, свою крохотную ячейку. Он знает себе цену, хотя она и невелика, знает, что незаменим – дома, на работе, везде… И потому спокоен за будущее.
