Очень Средняя Азия. Первая половина девяностых годов двадцатого
века.
Мир состоял из песка и солнца. Песок был везде. Он
переливался с бархана на бархан, завивался вихрями в раскаленном
воздухе, поднимался пыльным облаком, едва подошва касалась земли. А
над ним было беспощадное белое солнце. Земля смерти…
Тридцать километров пути. Ерунда. Идти меньше суток. Ха-ха-ха!
Вот тебе бабушка и Юрьев День! Тридцать километров оказались
непосильными сотнями миль!
Лучше бы я остался на этой богом забытой станции и ждал бы
вместе со всеми, -подумал Федор, с трудом преодолевая очередной
бархан.
Вконец обессилив, Федор сел на раскаленный песок, достал флягу и
выпил из нее последний глоток воды. А потом еще долго постукивал по
фляге рукой в надежде получить хотя бы еще одну каплю живительной
влаги.
Вода! Вода! Мне нужна Вода! Если в самое ближайшее время я
не найду ее, то сдохну!
Тридцать километров казались на карте такими маленькими.
Тридцать километров до другой железки. Там любой поезд, неделя
пути, и ты дома…
Собрав последние силы, Федор заставил себя встать. И двинулся
вперед к заветной цели - полустанку, который находился где-то на
западе около Большого водохранилища.
Время перестало существовать. Вокруг и внутри существовала
только пустыня. Казалось, что она забралась внутрь головы Федора, и
вместо серого вещества остался только песок. Часы давно
остановились, и сколько он плелся было неизвестно.
Федор уже не мог вспомнить, когда начал слышать этот новый звук.
Он раздавался откуда-то из пустоты, а может быть, отовсюду. А может
быть, не раздавался вовсе, а был только в голове Федора. Затем звук
стал сильнее, пока не занял все сознание.
-Начались слуховые галлюцинации, - заключил Федор, - очевидно,
сейчас пойдут зрительные…
Ну, вот и они. Федор выполз на возвышенность и увидел
оазис. Несмотря на то, что в глазах все плыло, он все же разглядел
этот островок надежды. И сделал важный вывод, что видит не
галлюцинацию.
Оазис не был типичным видением странника в пустыне, которые
описывают разные деятели в своих книжках. Обычно это несколько
одиноких пальм растущих у маленького озерца. Напротив, оазис
увиденный Федором был очень банальным и реалистичным. На маленьком
клочке земли около источника ютились две ветхие хижины и сад,
состоявший из маленьких кривых деревцев. Конечно, и это могло сойти
за мираж, не будь там танка, двух бронетранспортеров и одного
грузовика «Урал», вокруг которых бегали и суетились какие-то
люди.
Из-за большого рыжего холма по ухабистой дороге на оазис
надвигались два легких десантных танка и броневик. За ними бежали
вооруженные люди. Федор поднял руку и хотел крикнуть. Но из
пересохшего горла раздался лишь хрип. И тут Федор осекся. До его
помутненного сознания, наконец, дошло, что звук, который он все это
время слышал, был звуком боя, до боли знакомым и неприятным
звуком.
Федор вжался в песок. В его планы не входило получить пулю. Нет,
уж лучше он подождет.
Бой был в самом разгаре. Вот уже ветхие хижины превратились в
развалины, разбитые прямым попаданием снарядов. Загорелся сад.
Тонны песка взлетали вверх, поднятые взрывной волной, и оседали на
отстреливающихся защитников оазиса. Слышались истошные вопли
смертельно раненых. Огонь со стороны наступавших усилился. Почти
одновременно вспыхнули два БТРа. А из них высыпали горящие как
факелы люди. Т-72 ответил бронебойным, и ближайшего танка
сдетанировал боекомплект.
-Опять, - думал Федор, - боже мой, опять все эти звуки!
В тот день несколько месяцев назад они сопровождали небольшую
колонну бронетехники, которую передислоцировали из мест
ожесточенных боев в более спокойные северные районы республики.
Именно тогда они попали в засаду, устроенную боевиками
оппозиции.
