С того самого момента как человек научился мечтать, он захотел
преодолеть земное притяжение и полететь словно птица. Столетиями
эта мечта была недоступна. Но человек не отчаивался. В раздумьях он
подбрасывал кверху камни, палки, кости, попутно создал пращу, лук и
катапульту, затем набил порохом металлическую трубу, затолкал туда
ядро, поджег порох и выстрелил по соседской крепости. Однако
предметы, запущенные в воздух, оставались там недолго и падали
вниз, причиняя увечья различной степени тяжести. Таинственная сила,
намертво пригвоздившая к земной поверхности размечтавшегося
человека, оставалась загадкой, покуда Ньютон научно не обосновал,
почему яблоки падают вниз, а не вверх. Окрыленный новым знанием
человек принялся создавать аппараты способные поднять его в небо.
Поэкспериментировав с надувными баллонами, крыльями и пропеллерами,
он вернулся к идее металлической трубы набитой горючими материалами
и наконец-то достиг желаемого результата. Но мне почему-то всегда
казалось, что мы так и не победили это проклятое притяжение, а лишь
обманули его. Вот если бы яблоки начали падать вверх, а не вниз –
это стало бы настоящей победой!
К своему удивлению я обнаружил, что яблоки в изобилии лежавшие у
моих ног стали подниматься. Их примеру последовал сам Ньютон
сидевший под соседним деревом, затем из кустов вылетел белый рояль
вместе с пианистом. Музыка удалялась от меня куда-то далеко ввысь и
я, оторвавшись от бренной земли, последовал за мелодией. К черту
притяжение, наконец-то я научился летать по-настоящему!
-Добрыня, просыпайся! Пора вставать! – растолкал меня
Степаныч.
Я разлепил глаза и понял, что музыка никуда не улетала, просто
Цыплаков убавил звук на электронном будильнике, когда стал меня
будить.
-Он уже минут пять орет, а ты все не просыпаешься! - сказал он
тоном строго воспитателя и удалился из спального отделения.
Я вылез из спального мешка и лениво поплыл в основной отсек.
Все-таки недолюбливает меня Степаныч. Но я стараюсь не обращать
на это внимание. Цыплакову за сорок, а мне только двадцать девять,
и он считает, что я еще слишком «зеленый для такой важной работы».
Впрочем, Степаныча можно понять. Я стал для него своего рода
«киндер-сюрпризом». Меня назначили в экипаж совершено неожиданно,
нарушив при этом несколько правил и негласных традиций. Уж не знаю
кому, и каким местом я там приглянулся. По большому счету и для
меня это стало большим сюрпризом. Не прошло и двух лет, как я попал
в отряд, и вдруг меня в обход многих более достойных отправляют на
орбиту. Поэтому-то я отлично понимаю Степаныча и не пытаюсь ему
ничего доказывать.
Выполнив полный набор утренних процедур, я позавтракал, после
чего сытый и довольный подлетел к пульту, где уже ковырялся
Цыплаков.
-Ты вовремя, через две минуты сеанс связи с ЦУПом. Сегодня у нас
очень важный эксперимент.
-Угу, – ответил я и незамедлительно приступил к работе.
-Знаешь, Добрыня… у меня какие-то странные предчувствия. На счет
этого спутника, который мы с тобой должны сегодня запустить, –
неожиданно поделился Цыплаков, оторвавшись от пульта и посмотрев на
меня.
-С чего бы это вдруг? – удивился я.
-Ну, во-первых, за исключением того, что спутник изготовлен
неким НПО «Парадокс», о нем ничего не известно, а это уже самом по
себе подозрительно. Кто как ни мы должны знать, что делаем, черт
побери! Я не люблю такие сюрпризы. И во-вторых… Мне кажется, что
это как-то связано с тобой. Только не удивляйся. Это не моя идея.
Тебя включили в экипаж сразу же после того, как нам подкинули этот
подарочек.
Степаныч ошарашил меня своим заявлением. Когда я проходил долгую
и мучительную подготовку в Звездном городке, космос представлялся
мне слишком опасным местом, где нет времени на интриги и тайны, где
все направлено на достижение общей цели.
