Самолет приземлился тяжело. Со скрежетом опустился на заиндевевшую землю, пробежал по взлетной полосе и наконец замер. Анна Стерхова вгляделась в иллюминатор и увидела черную пустоту, пронзенную огоньками Красноярского аэропорта – холодную картинку, в которой не было ни намека на тепло или жизнь.
На трап Стерхова вышла последней. Лицо тут же обожгло холодом, дыхание рассыпалось в воздухе прозрачным облачком пара. Она оглянулась на самолет: он, как усталый зверь выдыхал остатки тепла. Анна съежилась и сунула руки в карманы. Хотелось поскорее согреться.
Аэропорт встретил ее неприветливо. Просторный, залитый синюшным светом зал, походил на гигантский холодильник. Каменный пол и мраморные стены были холодными, гулкими и пустыми.
Получив багаж, Стерхова оглядела встречающих. Среди них не было никого, кто бы держал табличку с ее именем. Немного подождав, она поняла, что обещанную машину из следственного отдела за ней не прислали.
Вскоре в зале прибытия осталась только она и несколько полусонных фигур, медленно тащившихся к выходу.
Охранник у стойки зевнул и, прикрыв рот рукой, бросил вскользь:
– Не встретили…
– Похоже, что так, – ответила Анна.
– Стоянка такси рядом с выходом.
Она вышла из здания и замерла, пронзенная колким ветром. Небо зияло чернотой с проблесками редких звезд. Казалось, они светили лишь для того, чтобы подчеркнуть морозную пустоту и неопределенность ее положения. Сибирь и коллеги из краевого следственного управления не слишком с ней церемонились.
Водитель такси оказался разговорчивым малым в натянутой до бровей ушанке.
– Вам куда?
– В гостиницу «Красноярск».
– Значит, в центр! – улыбнулся он, заводя мотор. – Командировочная?
– Как догадались?
– Пальтишко-то на рыбьем меху. Наши в морозы таких не носят.
– Дедуктивный метод. – Невесело усмехнулась Анна и протянула руки к дефлекторам.
– Замерзли? – водитель прибавил температуру. – Сибирь-матушка. Зима на носу.
– В Москве еще трава зеленеет…
– Избаловали вас, москвичей.
– Чем же нас так избаловали?
– Погода теплее, медицина лучше, все под рукой. Пенсии, и те на доплате.
– До пенсии мне еще далеко, – заметила Анна.
– Это факт. – по-доброму улыбнулся водитель.
Дорога тянулась через пустоши, покрытые ранним осенним снегом. Поля сливались с горизонтом, теряясь в ночи, и только свет автомобильных фар выхватывал из темноты редкие кусты и дорожные знаки.
Анна глядела в темное окно и ни о чем не думала. Мысли застревали где-то посередине между желанием спать и нарастающим раздражением от всего, что с ней происходило.
Гостиница «Красноярск» отличалась монолитным фасадом и была похожа на огромный кусок льда. Мраморные стены вестибюля зияли холодным блеском, как будто издеваясь над теми, кто искал тепла.
Стерхова приблизилась к стойке, за которой сидела женщина с тусклым взглядом, в котором читалось откровенное равнодушие.
– Номер на имя Стерховой, – Анна подала документы.
– Заселение после двенадцати, – сказала администраторша. – Сейчас шесть утра.
– Я только что прилетела и очень хочу спать.
– Правила писала не я. Обращайтесь в дирекцию.
Усталость взяла свое и Стерхова промолчала – не было сил спорить. Усевшись в кресло подальше от окна, она устроилась поудобнее и закрыла глаза.
Шум вестибюля понемногу затих и отступил в бескрайнюю пустоту. Голоса, звук шагов и дверей как будто растворились вдали. Перед глазами замелькали картинки: черное небо, снег, тусклые огни аэропорта. Действительность путалась и распадалась на бессвязные фрагменты. Еще минута – и Анна провалилась в тяжелый сон, согревая собой холодное кресло.
Постепенно холод уступил место липкой, удушающей темноте. Живая, дышащая тьма неумолимо затягивала Анну все глубже и глубже. И, когда она достигла самого дна, перед ней возник мертвец без головы. Силуэт дрожал и менялся, словно отражение в зыбкой воде. Топор в его руках блестел лунным светом. Двигался он рывками, как нелепый карикатурный персонаж, и от его приближения кровь стыла в жилах.
