– И че? Ты мне предъявить, может, хочешь? Не много ли на себя берешь, чепушила? – быкую, прижимая к дереву подкрылка Зеленцова.
– Бойся, падла. Наши тебя в рог скрутят и сзади отымеют. Собака, ты сутулая, а не волк, – верещит этот долбоящер.
– Выкуси!
Моментально теряю самообладание и прописываю чмошнику в табло. Тот оседает и, сорвав пучок травы, припечатывает ее к носу, из которого кровища хлещет. Орет, как баба. Нос ему сломал, да. Но теперь будет знать, как указывать, ходить мне этой дорогой, или не ходить, падла.
– Умойся, зелень плешивая, – сплевываю рядом с ним, поднимаю свою папку с документами и топаю, куда шел.
Подал, называется, документы в колледж, мать вашу. Теперь еще и опаздываю, наверняка.
Смотрю, по тротуару вдоль дома девчонка сивая топает. Прижимает к груди кучу папок и книг. Вытираю о штаны сбитые костяшки и окликаю ее:
– Эй, бледная, тормози. Скока время? – делаю уверенный шаг в ее сторону. Но та шугается, дернувшись в сторону. Странно, обычно девки сами на меня бросаются, а эта какая-то дикая.
– Два часа, – бурчит себе под нос, даже не поднимая на меня глаза. Ускоряет шаг и в подъезд влетает уже бегом.
Шуганная, какая-то. Но задница зачетная. Да и мордашка симпатичная. Моей будет.
(Есения)
– Как же я тебе завидую, Еся, – вздыхает сестра, усевшись на подоконник.
– Чему тут завидовать, Лидусь? – тихо отвечаю застегивая блузку на все пуговицы.
– Ну, как же. Ты теперь будешь в центр выбираться каждый день. Можно по парку погулять, в магазинчики заглядывать.
– Лид, я же учиться буду, а не гулять. Колледж еще ответственнее, чем школа. И нагрузка больше, не до гуляний будет. Тем более, папа уже посчитал, во сколько я должна возвращаться с учебы. И слезь с подоконника, пока он не увидел.
Лидуся тут же спрыгивает и поправляет юбку.
– Дурацкое первое сентября. Ненавижу, – тихо, но со злостью бросает она.
– Почему ты так говоришь? – оборачиваюсь на сестру и пытаюсь пристыдить ее взглядом, как это обычно делает мама.
Да, наша семья отличается от среднестатистической. Наши родители более религиозны и придерживаются наставлений Отца Сергия. Поэтому и выглядим мы с Лидусей немного иначе. Скромнее, я бы сказала.
– Потому что я не хочу выделяться, понимаешь? А с первого сентября каждый год начинается одно и то же.
Я уже привыкла, что одноклассники задирают меня. Хотя в старших классах этого стало меньше, наверное, они просто привыкли, что я немного отличаюсь. А вот Лида с этим мириться никак не хочет. Я понимаю, что ей сейчас очень тяжело. Мне тоже было сложно в переходном возрасте. Но потом я перестала реагировать на выпады одноклассников и, утратив ко мне всякий интерес, они практически перестали доставать. Ну, или мы просто повзрослели к восемнадцати годам.
– Тебе вообще не страшно? – возмущенно смотрит на меня через отражение в зеркале. – Не боишься, что там все чужие? Опять дразнить начнут.
– Лидусь, ну им же не по десять лет. Там все взрослые люди, которые пришли получать профессию, – успокаиваю я и себя заодно. Провожу гигиенической помадой по губам. Цветными и с блеском мы не пользуемся, нам нельзя. Это смотрится вызывающе и вульгарно.
Волнение у меня, конечно же, присутствует. Но по большей степени из-за того, что это мой первый учебный день в колледже. Но я уверена, что все будет хорошо.
– Девочки, готовы? – заглядывает в комнату мама. – Папа уже ждет в машине.
– Да, мама, готовы. Сейчас спустимся, – улыбаюсь я в ответ. И заключительным штрихом наношу на запястье капельку масла мяты. Оно помогает справиться с волнением и восстановить учащенное дыхание, которое иногда возникает, когда я нервничаю.
Сначала родители завозят в школу Лиду.
– Всевышний пусть поможет тебе в учебе, дочка, – перекрещивает ее мама.
