— Ангел? — позвал я, вглядываясь в темную пустоту потолка
одиночной типовой камеры. — Не спишь?
Вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь звуком моего дыхания, я
нащупал панель управления у изголовья койки и привычными
манипуляциями пальцев произвел регулировку. Одеяло медленно уползло
в открывшуюся сбоку щель, а климат-контроль понизил температуру
воздуха. Сегодня слишком душно, или мне просто так кажется?
— Нет, — наконец прозвучал приглушенный голос девушки из-за
стены. — А стоило бы. Завтра тяжелый, важный день. Нам обоим нужно
как следует отдохнуть.
— Ты права. Впрочем, как всегда, — тихо вздохнул я, тоскливо
проводя ладонью по гладкой стене, каждую ночь отделяющую меня от
той, кого я с уверенностью могу назвать своим единственным
настоящим другом. — Волнуешься?
— Немного. Наша жизнь, вероятно, кардинально изменится после
того, что случится завтра. Но я уверена, у нас все получится. Ни
секунды не сомневаюсь.
Твердость, прозвучавшая в ее голосе, вызвала мое восхищение.
Хотел бы и я обладать подобной решимостью. Но правда состоит в том,
что я совершенно не чувствую уверенность в собственных силах и
«способностях». А как следствие, в нашем общем успехе. Хотя и не
собираюсь ей этого демонстрировать. В любом случае, выбора у нас
нет. Слишком много зависит лично от меня. Поэтому я намерен взять
себя в руки и сделать все возможное для достижения положительного
результата.
Я просто не могу подвести эту девушку. Ангел всегда была ко мне
добра. Впрочем, как и ко всем другим. Порой даже к тем, кто не
вполне заслуживал подобного отношения. Просто таков ее характер,
сама сущность. Морально поддерживающая, участливая, всегда верящая
в других. Способная с первой встречи внушить доверие, легкая в
общении и проявляющая не по годам мудрость в те моменты, когда
кому-либо требовался совет. Чаще всего за советом к ней обращался
именно я.
Вот такая она, моя Ангел. Мы дружим с ней уже много лет. На
самом деле столько, сколько я себя помню. Наши камеры всегда
находились по соседству. И мы уже давно наладили общение, проделав
нехитрые манипуляции с вентиляционными решетками, обеспечив
возможность слышать друг друга, не переходя на крик.
Иногда это создавало проблемы. Например, когда мне среди ночи
срочно требовалось опорожнить кишечник или вдруг возникала нужда
передернуть по-быстрому. Но безмятежные моменты нашего общения
стоили любых неудобств. Тем более, очевидно, ей приходилось
справляться примерно с теми же сложностями. Однако она никогда не
делала даже намека на жалобу.
Вообще-то мы не поднимали подобных вопросов, хотя в целом у нас
практически не существовало запретных тем для обсуждения. А у меня
от нее не имелось почти никаких секретов. Пожалуй, кроме одного —
про мои не так давно внезапно возникшие отношения с
майором-инструктором. Впрочем, об этом чуть позже.
У меня никогда ни с кем больше не получалось построить столь
доверительных отношений за всю мою относительно недолгую жизнь.
Что-то вроде дружбы у меня складывалось разве что с Соколом, бывшим
сержантом моей группы. По крайней мере, мы отлично ладили и
понимали друг друга с полуслова. Но с тех пор, как примерно год
назад его перевели в группу Альфа, а меня назначили командиром
группы Омикрон, наше общение практически закончилось. Оно и не
удивительно, учитывая, сколько свободного времени у нас в эти дни
оставалось. Учеба, тренировки, снова учеба, снова тренировки… И так
до 21:00 ЗВГ* ( земное время по Гринвичу ), пока не
приходилось в полуобморочном состоянии возвращаться в свои камеры.
У нас оставался ровно час до отбоя, а затем подъема в шесть утра.
Так проходили наши будни день за днем. Без выходных. Мне едва
хватало времени перекинуться парой слов с членами своей собственной
группы. С другими ребятами мы разве что успевали поздороваться на
ходу.
