Бессердечные изгои. Безжалостный соперник

Человек, кроме всего прочего, материальная вещь, которая легко ломается, и ее не так просто починить.

Иэн Макьюэн «Искупление»

L.J. Shen

RUTHLESS RIVAL

Copyright © 2022. RUTHLESS RIVAL by L.J. Shen The moral rights of the author have been asserted.

© Журавлева В., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Ничего. Не. Трогай.

Единственное правило, которое моя мать всегда твердила. Но ребенком я знал, что лучше придерживаться его, если я не хочу получить порки ремнем и месяц есть просроченную кашу с жучками.

Во время летних каникул, сразу после того, как мне исполнилось четырнадцать, всполыхнула спичка, которая позже сожгла все дотла. Ярко-оранжевая искра захватила собой все и распространялась, разрушая мою жизнь и оставляя лишь дым и пепел.

Моя мать потащила меня на свою работу. У нее были довольно веские аргументы, почему я не мог остаться дома и заниматься ерундой. Одной из главных причин было то, что она не хотела, чтобы я стал таким же, как другие дети моего возраста. То есть курящим, взламывающим замки и доставляющим подозрительные посылки для местных наркодилеров.

Район Хантс Пойнт был местом, где мечты умирали. И хотя мою мать нельзя было назвать мечтательницей, для нее я был обузой. Вызволять меня не входило в ее планы.

К тому же оставаться дома, где все напоминало о реалиях моей жизни, было не тем, чего мне очень хотелось.

Поэтому мне достались ежедневные поездки с ней на Парк-авеню, только при одном условии: я не должен был трогать своими грязными руками что-либо в пентхаусе семьи Рот. Ни переоцененную мебель Henredon, ни панорамные окна, ни растения, привезенные из Голландии, и особенно, самое важное – их дочь.

– Она особенная. Не должна быть запятнана. Мистер Рот любит ее больше всего на свете, – напоминала мне мама, говоря с сильным акцентом на английском, так как была иммигранткой из Беларуси, пока мы ехали на автобусе, забитом другими уборщиками, ландшафтными дизайнерами и швейцарами, словно сардины в синей упаковке.

Арья Рот была проклятием моего существования еще до нашей встречи. Неприкосновенная драгоценность, бесценная по сравнению с моим ничтожным существованием. Долгие годы, до встречи с ней, она была моей неприятной фантазией. Образ с блестящими косичками, избалованной и плаксивой девчонки. У меня не было никакого желания встретиться с ней, буквально ноль. На самом деле я часто лежал в кровати и ночами задавался вопросом, какие захватывающие и дорогие, доступные ее возрасту, приключения она замышляла, и желал ей всего самого плохого. Страшная авария, падение с обрыва, крушение самолета и цинга. В мыслях я представлял, как это все случалось с такой особенной Арьей Рот. Она подвергалась ряду ужасов, пока я бездельничал, ел попкорн и смеялся.

Все, что я знал об Арье благодаря благоговейным рассказам моей матери, мне не нравилось. Хуже того, она была моего возраста, из-за чего невозможно было не сравнивать наши жизни, что приводило меня в ярость.

Она была принцессой из хрустального замка в верхнем Ист-Сайде, живущей в пентхаусе размером пять тысяч квадратных футов, такое огромное пространство, которое я даже не мог представить и уж точно осознать. Я же, в свою очередь, застрял в довоенной однокомнатной квартирке в Хантс Пойнт, где были слышны громкие ссоры между секс-работниками и их клиентами прямо под моим окном, а еще миссис Ван, которая ругалась на своего мужа. Вот он – саундтрек моих подростковых лет.

Жизнь Арьи пахла цветами, бутиками и фруктовыми свечами, легкий аромат которых оставался на маминой одежде, когда она возвращалась домой. В то время как зловоние рыбного рынка рядом с моей квартирой навсегда впиталось в наши стены.