Закатный прибой ласкал зрение
влюблённой пары, когда позади, в здании шикарного отеля, проходила
громкая вечеринка, обещающая стать грандиозным событием всего
континента. Сам Харви Эттенгоф принимал гостей из разных уголков
света, прибывших, чтобы высказать свои взгляды на насущные
политические вопросы.
Фабиола, красивая, молодая и
влюбчивая, смотрела вдаль и с удовольствием ощущала на своих плечах
объятья принца Офренского, пятого наследника престола одного
островного государства, чьим подданным мечтали стать многие из
курортного городка Нанс, чтобы там побывать.
Закрытая страна мало жаловала
иностранцев и очень тщательно отбирала претендентов на получение
гражданства. И всё равно, зная об этом, Клео Одус Офренский рискнул
влюбиться в молодую девушку, чья красота и непринуждённость сразила
его наповал в их первую встречу. Он жаждал поскорее уединиться,
чтобы шептать ей на ушко слова любви на непонятном языке, а она не
спешила потакать его прихотям, однако же щедро поощряя улыбками и
томными взглядами. И вот он, миг настал, уединение на террасе
обещало много приятных эмоций, как вдруг позади послышался
оглушающий звук шагов.
Отступив в сторону, прячась в тени
ровного сиреневого куста, Клео увлёк за собой Фабиолу, не желая
быть втянутым в неловкий и, более того, крайне несвоевременный
разговор.
— А я ещё раз говорю тебе, —
неуступчиво начал владелец отеля, — что Райен останется со мной, а
ты можешь отчаливать хоть на все четыре стороны.
— Но он мой сын!
— Как и мой, — веско добавил Харви.
— И тот факт, что вы оба находитесь на иждивении, должен сказать
тебе о том, что в моей власти лишить тебя последних денег. И что же
ты станешь делать, душенька моя, без средств к существованию? Как
будешь и дальше кутить и покупать манто и платья, м?
— Ты мерзок.
— О, из твоих уст это звучит почти
как комплемент, — язвительно ответил ей муж. — Но знаешь, я не
люблю ссоры и готов изрядно раскошелиться, чтобы больше не видеть
тебя на горизонте.
— А сын?
— Его вырастят лучшие няньки, уж
поверь, — отмахнулся Харви. — Впрочем, ничего нового. Они и сейчас
занимаются им, в то время когда мать пропадает неизвестно где.
— Ха! — зло выдохнула Сибиэла. —
Можно подумать, отца он видит чаще.
— Отец, да будет тебе известно, его
финансирует, а ты, — он обвёл ненавидящим взглядом женщину с
безупречной точёной фигуркой, стоящую перед ним в приталенном
кроваво-красном платье из дорогих кружев и подкладной ткани в тон,
— ты только и делаешь, что шантажируешь меня тем фактом, что ты его
мать. Сколько ему исполнилось, ты хоть знаешь?
— Три, — неуверенно ответила
она.
— Вчера стукнуло четыре, —
пригвоздил Харви. — Всё, на этом разговор окончен.
Раздражённо фыркнув напоследок, он
бесцеремонно ушёл в зал, а его спутница ещё некоторое время стояла
молча, печально глядя на волны бескрайнего океана.
— Воистину денежный мешок, —
проворчала она, прежде чем наконец удалиться. А невольные свидетели
супружеской перепалки раз и навсегда зареклись связывать свою жизнь
хоть с кем-то, чтобы не стать, как эта пара, после нескольких лет
супружества.
Глупое стечение обстоятельств
привело к не менее глупым решениям, о которых оба впоследствии
сильно пожалели.
Лирическое отступление
Кто-то потом скажет, что все
последующие события высосаны из пальца, кто-то заметит при этом,
что палец был большой и принадлежал правой ноге тролля. Кто-то
подумает, что тролль был зелёный, злой и голодный. И что у него в
жиденьких, лоснящихся от жира волосах завелись блохи размером с
кулак. Кулак при этом тихо оскорбится из-за сравнения с блохой и
уйдёт со сцены, не прощаясь.
