Бои на фронте искусства. Екатеринбургские свободные художественные мастерские. 1919–1923
В 1919–1920 годах в небольшом пространстве Екатеринбургской художественно-промышленной школы, стремительно преобразованной в Свободные государственные художественные мастерские, столкнулись мастера с различными творческими позициями и установками. С одной стороны: уже получивший европейское признание скульптор Степан Эрьзя, тонкий живописец Леонард Туржанский, преподаватель «старой школы» Александр Парамонов, с другой – «ниспровергатели»: Анна Боева, Петр Соколов, Александр Лабас.
Далекие от проблем «революционных преобразований в искусстве» горожане негодовали по поводу памятника «Освобожденный труд» (мраморная статуя обнаженного мужчины) работы Эрьзи и не принимали полотна кубистов, футуристов и супрематистов.
Так, в экстремальных условиях Гражданской войны, разрухи и голода, в консервативной провинциальной среде, при отсутствии заинтересованных зрителей и поддержки местных властей в кратчайшие сроки создавался центр художественного авангарда на Урале. И пусть период мощного напора сторонников «футуристической революции» был кратким, последствия противостояния еще долго ощущались в художественной жизни города.
| Жанр: | Культурология |
| Цикл: | Не является частью цикла |
| Год публикации: | Неизвестен |
Читать онлайн Бои на фронте искусства. Екатеринбургские свободные художественные мастерские. 1919–1923
Мы старались найти всех правообладателей и получить разрешение на использование их материалов. Мы будем благодарны тем, кто сообщит нам о необходимости внести исправления в последующие издания этой книги.
На обложке: Петр Соколов. Беспредметная композиция. 1920. Екатеринбургский музей изобразительных искусств
Все права защищены.
© Музей современного искусства «Гараж», 2025
© Евгений Алексеев, текст, 2025
Приказ по армии искусства. Вместо предисловия
Прочь с дороги, палачи искусства! Подагрики, вам место на кладбище. Прочь все те, кто загонял искусство в подвалы. Дорогу новым силам! Мы, новаторы, призваны жизнью в настоящий момент отворить темницы и выпустить заключенных.
Ал. Ган, А. Моргунов, К. Малевич. Задачи искусства и роль душителей искусства. 1918[1]
Утверждают, что с легкой руки Александра Бенуа, использовавшего в полемическом задоре слово «авангард», термин, ранее связанный с военным ремеслом, вошел в отечественную художественную жизнь[2]. Если это так, то невозможно не удивиться, насколько точно знаменитый деятель Серебряного века обозначил зарождающееся явление, мастера которого ошеломили обывателей лозунгом: «Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее гиероглифов»[3]. Предназначение передового отряда (фр. avant-garde) для разведки боем, его готовность вызвать удар на себя, а при первой же возможности стремительным натиском опрокинуть превосходящие силы противника как нельзя лучше соотносится с сущностью русского художественного авангарда. И пусть изначально грозные заявления поклонников Сезанна и лубочных картинок не воспринимались всерьез – критики уверяли, что они лишь «чудят и дурачатся»[4], – в словесных баталиях на скандальных выставках и гастрольных диспутах оттачивались различные стратегии и тактические приемы, приходило понимание, насколько важно продемонстрировать зрителям, вместе с «образцами нового искусства», умение держать удар и стремительно парировать выпады недоброжелателей, приводя их ряды в смятение и расстройство: «Стоять на глыбе слова „мы“ среди моря свиста и негодования!»[5]
Сплоченность единомышленников вселяла веру в победу, но в то же время любой новатор оберегал свою независимость и самодостаточность. Вместо единого фронта против «здравого смысла» и «хорошего вкуса» сражения вели разнородные группировки, вооруженные оригинальными теоретическими концепциями, и каждая претендовала на роль ведущей силы в борьбе за преображение мира. Неопримитивизм, лучизм, абстрактный экспрессионизм, футуризм, супрематизм предлагали свои арсеналы художественных средств, но, как отмечал искусствовед Валерий Турчин: «Авангард претендовал всегда на „универсальную переделку сознания людей“; будучи парадоксальным, он не производит готовых формул и не дает определенных знаний, его задача в ином: спровоцировать поиск, создать новый опыт, подготовить их к самым невероятным стрессовым ситуациям и мировым катаклизмам»[6].
С начала ХХ столетия Россия испытывала серьезные потрясения как на внешнеполитической арене, так и во внутренних делах: неудачная русско-японская война, первая русская революция 1905 г., затяжная мировая война и падение монархии в феврале 1917-го. Мастера авангарда не были сторонними наблюдателями: свой неугомонный нрав и бойцовский характер они проявляли как в общественной жизни, так и на фронтах Первой мировой. Военный опыт обрели Михаил Ларионов, Владимир и Николай Бурлюки, Кирилл Зданевич, Михаил Ле-Дантю, Василий Рождественский, Николай Суетин, Павел Филонов, Василий Чекрыгин. Будущий основатель унизма Владислав Стржеминский прославился как герой «Атаки мертвецов». Действительный статский советник Николай Кульбин служил врачом в Главном штабе Русской императорской армии. Далеко не все из них разделяли позицию основоположника итальянского футуризма Маринетти, заявившего: «Мы будем восхвалять войну – единственную гигиену мира…»
