Темнота коридора скрывала крадущуюся, горбатую тень. Истертый ворс ковров погашал поступь босых ног и скрип подгнивших половиц. Казалось, даже ночные насекомые в этот час притихли, внимательно вперившись в согнувшийся силуэт в проеме окна на вершине башни.
Лишь ночное светило заботливо протянуло к босым стопам серебристую тропу, приглашая в свои объятья.
– Прими мою душу, Великая. – Тихо прошептал тонкий голосок. – Очисти от гнета потерь и бесконечных кошмаров…
Тень вытянула тонкие веточки-руки к светилу и плавно ступила на тропу, уносясь по ней ввысь. Туда, где искру души приняли в ласковые объятья, где больше никто не позволит распоряжаться её жизнью.
Мгновение, и… серебряная искра исчезает вместе с тропой, втягиваясь обратно в светило. А в траве, под башней, распугав ночных бабочек, в неестественной позе застывает хрупкая фигурка.
– Арина Вячеславовна, заказчик просит вас лично прибыть на объект. – Раздался взволнованный голос моего прораба в динамике телефона. – Проверяющие нашли много косяков.
– Сейчас приеду. – Отвечаю Радику и отключаю вызов.
Если Валерка опять запорол мне объект – уволю к чертям собачьим, наплевав на то, что он пока еще муж и мы остались друзьями.
С самого его залета, с тех самых пор, как заловила его на собственной секретарше, он без конца пытается перетянуть одеяло на себя и неизменно ссорит меня с деловыми партнерами. Уж лучше бы, как и раньше, продавливал диван дома. Или гулял неделями. Хотя бы на доходах фирмы его подвиги не отражались.
Припарковав свой Кашкай у въезда на строительную площадку, поспешила к махающему рукой, Радику.
– Где опять просмотрели? – Сдвинула брови к переносице.
– Я доверил ему руководить внутренней отделкой первого и второго этажей, пока мы ведем кладку пятого. – Начал каяться прораб. – Но он умудрился после меня сговориться с бригадирами и заменить хорошие материалы на фуфло. Те клянутся, что он от вас распоряжение передал. А заказчик сегодня проводил экскурсию покупателям.
– Много визгу было? – Ухмыльнулась я.
– Теперь переделывать придется. Элитное жилье с дешевой отделкой ответственному не понравилось. – Радик понурил голову. – Убыток значительный.
– Значит будем возмещать из его зарплаты. – Решила я. – На площадку его больше не пускать ни в каком виде. Он переведен в уборщики в офисе. Начальника я вам на этой неделе пришлю. Бригадирам передай, пусть снимают свои художества со стен и пола. А где сам Валера?
В это время я заметила тень, закрывшую солнце над головой. На поднятом поддоне с кирпичом, с гордым видом и придурью в глазах, стоял мой благоверный, пристегнутый карабином к крюку крана.
Все бы ничего, вот только этот одаренный вместо того, чтобы хотя бы ровно стоять, нарушая технику безопасности, подошел к краю и помахал мне рукой.
– Немедленно встань в середину! – Прокричала ему.
В ответ, рядом со мной упал сорвавшийся кирпич.
– Бежи-и-им… – Раздался голос Радика. А на нас посыпался красный кирпичный дождь.
Через два часа, когда Валерия Константиновича, болтающегося на крюке, уже давным-давно сняли и увели вместе с крановщиком, а Радика с переломанными ногами отвезли в больницу, рабочие аккуратно извлекли из-под груды кирпичей, тело хозяйки строительной фирмы…
* * *
– Ох!.. – Я попробовала шевельнуться, но все тело разом заболело. Словно я сплошной синяк. Наверное, так и есть, если вспомнить, сколько раз по мне ударило кирпичами. Как еще жива осталась?
С трудом открыла глаза, упираясь взглядом в обветшалый беленый потолок, испещренный паутиной трещин и разукрашенный разводами от многочисленных потеков.
Меня спрятали в подвале? Запах затхлый от влаги, а полумрак помещения разбавляется узкой полоской света откуда-то слева. Входная дверь напротив ног, спрятанных под лоскутным одеялом, выглядит добротной, словно и впрямь в каком-то погребе лежу.
