Последней волей дяди было сжечь завещание. Но это перенесло меня в чужой мир. Оказалось, дядя заключил контракт с генералом садистом, обещав меня отдать в жены. А в моей голове звучит голос дракона, который уверяет, что я – его истинная. И поскольку истинность важнее контрактов на крови, я теперь должна выйти за дракона. Но есть одна проблема – он уже обручен с дочерью генерала.
ХЭ для всех героев
В рассветной тишине раздался пронзительный звонок. Я посмотрела на часы – семь утра. Нажимая зеленую кнопку на телефоне, почувствовала, как сердце замедлилось, удары стали глуше. Отдают в виски, разлетаются дробью к кончикам пальцев. Всегда боялась таких ранних утренних звонков: хорошие новости сообщают после двенадцати.
– Да, – слышала себя будто со стороны.
– Алла Германовна? С сожалением должен сообщить ужасную новость.
– Дядя Коля, – едва слышно произнесла я. А может и не произнесла, а только шевельнула губами.
– Примите наши соболезнования. Врачи сделали все, что было в их силах.
– Да, спасибо… спасибо, что позвонили.
На пороге комнаты появилась Катя. Босиком, накинув на ночнушку халат, сестра смотрела на меня широко открытыми глазами. Когда я повесила трубку, Катя подошла и молча обняла.
– Дядя Коля умер.
По щекам катились слезы, тело содрогалось в беззвучном рыдании.
Дядя Коля был нашим соседом. Он делал со мной уроки, кормил, когда я приходила из школы, и неумело заплетал косу, когда родители пропадали сутками на вахте. У него не было семьи, и родители оставляли меня с дедушкой, вышедшем на пенсию, с легкой душой. А потом бизнес у родителей пошел в гору, родилась Катя, и вся родительская любовь досталась ей. Для меня они были почти чужими людьми, и я продолжала часто пропадать в соседней квартире. Никто и не возражал. Но год назад дядя Коля подхватил пневмонию и никак не мог справиться с болезнью. А сегодня она его победила.
Когда старик попал в больницу пару дней назад, сестра позвонила впервые лет за десять, чтобы поддержать. Она рано выскочила замуж за какого-то известного юриста и ни дня в своей жизни не работала. Я трудилась администратором в местном захудалом отеле. Не семьи, ни детей. А теперь и дяди Коли нет.
– Аль, как погода?
– Льет не переставая, придется брать зонт.
Сегодня похороны. Я завязала ремешок на плаще и повернулась к зеркалу. Собрала каштановые пушащиеся волосы в хвост, посмотрела в печальные карие глаза своему двойнику в зазеркалье и смахнула слезинку со щеки. Лицо было неестественно бледным, и появился какой-то нездоровый румянец от волнений последних дней.
Из комнаты вышла сестра с двумя зонтами в руке.
– Кать, – я не смогла закончить фразу, так как слезы потекли из глаз. Пришлось закрыть глаза и прикусить губу, чтобы немного привести себя в чувство.
– Сестренка, – Катя обняла меня за плечи. Она старалась проявить соучастие эти дни, но выходило неуклюже. Мы были очень далеки с ней, хотя я и благодарна, что она приехала меня поддержать. Родители даже не позвонили. – Все кончено, мы знали, что это случится. Надо как-то пережить. Он бы хотел, чтобы ты жила дальше. Он бы так хотел.
– Я знаю. Знаю.
Мы вышли на лестничную площадку. До первого этажа спускались молча. Тишину нарушало лишь нервное постукивание каблуков о бетонные ступеньки.
– Сегодня 14 февраля, – вспомнила я, отсутствующим взглядом обводя группу людей, ждавшую нас у подъезда. – День всех влюбленных. И День Рождения дяди Коли.
Из толпы вышел молодой мужчина в черном костюме с раскрытым зонтом и подошел к Кате. Это был ее муж Андрей. Он взял Катю под руку и повел к машине. Зонты сестра так и несла в руке.
Я кивнула всем в сторону катафалка, и траурная процессия молча направились к маленькому пазику, украшенному похоронными лентами. Я дошла до машины почти насквозь мокрая.
