Солнце давило испепеляющим жаром. Белый автобус экскурсионной группы остановился в центре саванны. Среди сухой травы, там и тут, высились колючие кустарники. Далеко, в знойном мареве, плыли могучие баобабы.
– Что у тебя, Джонни? – экскурсовод, губастый африканец, в очках и полосатой футболке, вытащив микро-наушники мп3-плеера, возмущенно взглянул на бритого на лысо водителя.
Тот лоснился от пота, источая крепкий запах из всех пор своего могучего тела, смотрел вперёд, и отвечать не торопился…
Остановка в сорокаградусную жару посреди дикой саванны не могла понравиться никому, а особенно она не понравилась экскурсоводу, ведь он отвечал здесь за всё…
– Чертов двигатель, – буркнул Джонни и улыбнулся, скупо, но словно издеваясь.
Заметив эту улыбку, экскурсовод совсем взбесился:
– Вызывай аварийку!
Чуть не трясясь от злости, добавил:
– Быстрее-е-е…
У него возникла мысль добавить ещё пару «ласковых», но, уперев взгляд в беспомощное лицо водителя, решил промолчать. Что орать на него? Не он же, по большому счёту, виноват в том, что автобус держался на «честном слове» всё это время! … Не производился ремонт, о котором настойчиво просили и водитель, и он сам – Авессалом. Ничего не делалось! А всё жадность хозяина! …
Экскурсовод расслабился, но всё же упрекнул устало:
– Я же просил тебя… Я, как чувствовал, что случится такая лажа…
– Что просил!? – верзила-водитель зло стукнул ладонями по рулевому колесу, бросил ответный, полный ненависти, сощуренный взгляд. Отозвался злее злого: – Я самый главный го..юк здесь, да?! Так ты придумал?! Я всё решаю в этом чертовом парке? Какие ко мне могут быть претензии?! Я виноват в этой поломке?! … Я пятый день допекаю босса, прошу выделить новые фильтры…
Заметив, что туристы затихли, обалдев от резкой перепалки водителя автобуса и экскурсовода, Авессалом, глядя вглубь салона и приветливо улыбаясь, спросил на местном наречии у водителя:
– Сколько у нас времени ?… Скоро полдень, затем самый зной…С водой, мягко говоря… четыре литровые бутылки… А у меня двадцать туристов, из них шестеро детей и десять женщин… Джонни, ты понимаешь, что я имею в виду?! …
Водитель вздохнул, ничего не ответил и, зло толкнув свою дверцу, выпрыгнул наружу…
Туристы ещё несколько секунд смотрели на экскурсовода, но, видя его совершенно спокойное лицо, решили, что волноваться не стоит, и тут же загомонили на своих кавардачных языках.
«Перекормленные твари!», – подумал Авессалом, потом обернулся к хмурому водителю (может с движком не полный «аут»?), улыбнулся ему по-доброму.
– Ну?!
Тот открыл капот, пару секунд смотрел на двигатель, потом выглянул, пожимая плечами, и задрал голову, устремив взгляд в небо – там очень-очень высоко парили грифы.
Водитель опять посмотрел на Авессалома.
Они снова друг другу дружелюбно улыбнулись… Два человека, которые друг друга не терпеть не могли, но были одной «командой».
Джонни-водитель снова задрал голову. Хоть двигатель накрылся, без какой бы то ни было возможности починить это убожество (а как ещё назвать раритет шестьдесят седьмого года!), он был доволен, потому что грифы парили в самой вышине, почти в стратосфере – наворачивали круги чёрными точками… Это означало то, что «прогулка по саванне» окончится обычным образом, без «страшных» приключений, за которые могло «поругать» начальство. То есть, это значило, что хищников поблизости не было, иначе падальщики скопились бы в тесную стаю, готовые атаковать, чтобы отбить у львов или гиен их добычу! Вот почему, щуря глаза в сторону Авессалома, и мысленно ругая его, Джонни радовался такой «успешной» поломке. Могли ведь заглохнуть и в зоне охоты львов, гепардов или леопардов, а ещё гиен и африканских собак (самых страшных тварей, которые нападают огромными стаями, не боятся выстрелов и ведут себя как беспощадные убийцы!).
