Перемигивание утренних звезд мягким
звоном волшебных колокольчиков разбудило Арайю. Словно легкое
перышко девушка выскользнула из под гладкого атласа простыней и
вышла навстречу рассвету. Багряные краски неба сливались с золотом
восходящего солнца. Серебро голубой луны таяло, вплетаясь в узор
нового дня. Девственный воздух оживлял тело, напитывая его
предвкушениями новой, уже совсем взрослой жизни. Глаза девушки
сияли радостью. Невинная бирюза, обрамленная изумрудным блеском,
ничто не могло сравниться с их чистотой. Ее глаза выражали уже
совсем недетскую мудрость, однако, укрытую от нее самой, спрятанную
под бременем юношеской неопытности. Они видели мир сквозь напыление
пороков и желаний, они могли смотреть туда, куда другие смотреть не
умели, забыли и не хотели. Эти глаза были распахнуты настежь, не
умея прикрываться, прятаться и ужиматься. Они были олицетворением
той любви, которая родила ее в этот чуждый ей мир, незнакомый и
жестокий. Арайя не хотела узнавать его. Ей было комфортно в храме
Селены, в котором она жила и служила с рождения. Ее мать,
троюродная сестра Старшего правителя Шами, главная жрица храма,
умерла при родах. Отец девушки, служивший при дворе главным
советником, пожелал, чтобы девушку оставили на воспитание в Храме,
обучили всему тому, что должна знать Верховная Жрица, чтобы в
последствие занять место матери. Однако с годами, когда девочка
начала подрастать, стало ясно, что судьба ее предначертана иначе.
Вопреки всем стараниям нянек и младших жриц Храма, Арайя упорно не
проявляла необходимого смирения, женской мягкости и податливости,
качеств, которыми должна обладать каждая служительница Селены –
богини женского начала, материнства и домашнего очага. Несмотря на
свою поразительную красоту, внешнюю скромность и стеснительность,
внутри девочки жил дух непокорности, своенравия и природного
любопытства. Любознательность, цепкий ум, острота языка, игривость
и жизнелюбие всячески мешали Арайе полностью и безоговорочно
выполнять все требования Храма. Спустя пятнадцать лет бесполезной
борьбы за прирожденное право девочки стать Верховной жрицей, отец
Арайи на смертном одре просил жену Шами – Софию найти для Арайи
мужа и выдать ее замуж. И вот сегодняшнее чудесное утро,
благоухающее амритой цветов и лесных трав, поздравляло Арайу с
восемнадцатилетием. Сегодня ее дядя Шами пришлет за ней экипаж,
чтобы навсегда увезти ее из мира любви, красоты и нежности. Арайя
понимала, что не смогла оправдать ожидания своих родителей, и она
точно знала, что и жизнь вне храма не обещала ей ничего доброго.
Здесь все было ей знакомо. Она могла чувствовать себя уверенно
среди родных людей, которые ее вырастили. Во дворце же была совсем
иная жизнь. Придворные интриги, борьба за власть, строгие правила,
все это было так чуждо юной Арайе. Она толком не знала, что такое
жестокость и боль, однако слышала несколько рассказов, которые
заставили ее понять, что мир за стенами Храма выглядит совсем
иначе.
Арайя была невинна не только телом,
но и душой. Она была не отесана жизненным опытом, и сейчас ей
предстояло ступить на новую ступень лестницы взросления. Волнение
будоражило ее воображение. Дрожь испуганным предчувствием
пропитывала тело.
Солнце поднималось из ночной перины
облаков, вступая в права владения приходящего дня. Вдохнув полной
грудью предчувствие перемен, Арайя вернулась в комнату. Тоска
оглянулась вокруг. Ее скромная кровать протягивала к девушке свои
одеяла. Арайя упала навзничь и заплакала. Как бы она хотела, чтобы
ее любимый отец был сейчас рядом. Она лежала, обнимая запах своей
родной комнаты в надежде, что однажды ей придется сюда
вернуться.
