Брехт

Вальтер Беньямин родился 15 июля 1892 года в Берлине, погиб 26 сентября 1940 года на испанской границе, спасаясь от гестапо. Основные произведения: «„Избирательное сродство“ Гёте», «Происхождение немецкой барочной драмы», «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости», «Улица с односторонним движением», «Берлинское детство 1900-х», «Париж, столица XIX века» и др.

В этом сборнике 1966 года Рольфом Тидеманном впервые собраны и по возможности максимально полно представлены сохранившиеся размышления Беньямина о Брехте. Наряду с уже известными комментариями и эссе издание содержит тексты, которые не были на тот момент опубликованы, например «Штудии по теории эпического театра», «Автор как производитель», «Свендборгские заметки».

«Эссе как форма предполагает способность увидеть историческое, манифестации объективного духа, „культуру“ так, как если бы они были природой. Беньямин, как никто другой, обладал этой способностью. Его занимало не только восстановление в окаменелостях следов былой жизни, – как в аллегории, – но и рассмотрение живого и актуального в качестве давно минувшего, представляя его доисторическим и легко раскрывающим свой смысл» (Теодор В. Адорно).

© ООО «Ад Маргинем Пресс», 2025

Дружба Брехта и Беньямина была поздней – когда они сошлись во взглядах на политичность искусства и эстетичность философии, обоим было уже за 30. Правда, познакомила Беньямина с Брехтом их общая советская подруга Ася Лацис еще в ноябре 1924 года[1], и это отбрасывает на их отношения отблеск неявной эротичности и конкуренции. Дружескому общению взрослых людей свойственно отсутствие нативности и бессознательности, в отличие от любви как нежной привязанности, оно больше направляется такой страстью, как соперничество, питаясь тем, чего нет в достаточной степени в каждом из нас, но что мы способны оценить и чему можем завидовать в другом. Для Беньямина – это был талант сочинителя и режиссера, для Брехта – критика и философа. Но левая политика в лице Аси свела этих очень разных людей крепче любой духовной или физической близости[2].

Это надо учитывать, когда мы читаем у друга юности Беньямина – Гершома Шолема, и его лукавого ученика – Теодора Адорно, претендовавших как раз на кровную, духовную и интеллектуальную близость с ним, ревностные оценки дурного влияния «Берти» на их дорогого Вальтера. Но сам Беньямин был равноудален и от еврейской мистики, и от сталинской культурной политики, но и «элегантным» буржуазным культурологом à la Адорно он тоже не был. Его политические интересы проистекали не из теории или чтения «Истории и классового сознания» Д. Лукача, а из «политической практики» и «обязывающей позиции», как он назвал коммунизм в одном из писем Шолему. И определились они не в 1924 году, а гораздо раньше – после Первой мировой, что можно видеть по самому глубокому его тексту начала 20-х «К критике насилия»[3] и планам тех лет написать книгу о политическом. То есть интерес этот проистекал из этики и художественной практики, направляемых любовью и сочувствием к угнетенным. Как пишет автор книги о дружбе Б & Б Эрдмут Вицисла: «Беньямин понимал теологические и материалистические методы как взаимодополняющие, поскольку для него критерий оценки подхода состоял не в привязке к традиции или в мировоззренческих координатах, а в „применимости“»[4].

В интенсивной интеллектуальной и творческой среде Веймарской республики Брехт и Беньямин оказались авторами с наиболее «верной» политической тенденцией и передовой для того времени медиаэстетической позицией, поэтому, несмотря на во многом разный бэкграунд, сошлись как ближайшие друзья. Только женщины из ближнего круга Беньямина и Брехта приняли эту дружбу. По интуиции Ханны Арендт в лице Брехта и Беньямина «величайший из живущих немецких поэтов встретился с самым важным критиком своего времени»