Год 1812
Усадьба графов Шумских стояла на пути к Москве. Граф с сыном в рядах русской армии воевали с французами. Жена графа давно умерла, получив двухстороннее воспаление легких, в усадьбе жили дочь Наташа и сестра, которая уже много лет вела хозяйство. Она осталась старой девой из-за внешнего уродства и скверного характера, который с годами только ухудшился, однако знакомым и родственникам неустанно повторяла, что посвятила жизнь семье брата, племяннице и племяннику, что они должны быть ей благодарны до гробовой доски и регулярно молиться за ее здоровье. Племянник, молодой видный офицер, умел за себя постоять. Когда он жил в усадьбе, то не давал сестру в обиду. Да и сама тетка не позволяла себе травить Наташу в присутствии мужчин. Когда же они уехали воевать, Наташе совсем не стало житья в отчем доме.
Теперь Наташа не знала, что хуже: попасть в плен к приближавшимся к Москве французам, в руки совсем распоясавшихся мужиков, голоса которых доносились в дом (самые активные предлагали поднять старую каргу на вилы, про Наташу, правда, ничего не говорили: ее-то любили), или уехать вместе с теткой к каким-то дальним родственникам в Петербург.
Та только что заявила, что отдала приказ паковать сундуки и грузить подводы. И хотя дворовые девки тут же подчинились (графиню боялись все), мужики, как подозревала Наташа, могут и отказаться. Добра у Шумских было немало. Старая графиня, похоже, намеревалась забрать все.
Наташе был дорог только портрет маменьки. Все маменькины украшения после ее смерти тетка забрала себе, объявив, что Наташе передаст их только после замужества. «Конечно, если тебя кто-нибудь возьмет замуж», – не преминула добавить.
Наташа была девушкой романтической, мечтала о любви и уже влюбилась в одного из друзей брата, который вместе с ним где-то воевал против французов. У самой Наташи никаких богатств не было. Хотя она знала, что их семью бедной никто бы не назвал.
…Графиня вскочила с кресла, в котором сидела, и рявкнула громовым голосом:
– Чего встала как истукан? Иди собирайся! Живо! Живо!
Наташа побежала от греха подальше.
Под руководством матери-командирши, то бишь старой графини, подводы к вечеру были готовы. Слуги, как заметила Наташа, работали с необычным для себя энтузиазмом. Потом девушка догадалась: хотят поскорее избавиться от присутствия старой карги. Лучше попасть к французам, чем терпеть ее присутствие.
– Поедем рано утром, – объявила графиня.
– Почему, тетя? – решилась спросить девушка. – Ведь вы же сами сегодня утром говорили, что нужно как можно скорее…
– Утром! – повторила графиня. – Отправляйся спать.
Наташа пожелала тетке спокойной ночи и отправилась в свою светелку.
Заснуть не получалось. Потом она внезапно услышала, как в погруженном в темноту доме заскрипели половицы… Девушка сжалась. Привидение? Нет, не водилось у Шумских привидений. Кто-то из французов пробрался?..
Потом она услышала, как голос, который ни с чьим не перепутаешь, что-то невнятно пробурчал.
«Куда это тетушка отправилась среди ночи?» – подумала Наташа. Девушка испугалась, что тетка уедет одна и бросит ее. Наташа не могла исключать такого варианта – она привыкла думать о папенькиной сестре самое худшее и ожидать от нее всяких гадостей. Девушка решила посмотреть, что старая карга собралась делать ночью.
Тихо встала с кровати, быстро оделась (Наташа прекрасно умела обходиться без помощи прислуги) и выскользнула из светелки. Дом был погружен в тишину – все спали. Вдруг Наташа услышала звук открываемой двери. Внизу.
Значит, точно решила уехать без нее? Отдала приказ кому-то из мужиков, которые побоялись ослушаться… Наташа сжала кулачки.
Хорошо. Она останется. Пусть приходят французы. Пусть. Но напоследок она выскажет ненавистной тетке все, что о ней думает. Все, что накипело за годы после смерти маменьки. И маменькин портрет она должна забрать с подводы. Пусть останется с нею. Наташа его не отдаст. Тем более ценности он не представляет. А все остальное пусть забирает.
