Москва, 2015 год. Из дневника Дашки:
«Мать умотала в пригород, якобы навестить мою тётку, но я-то в этом сильно сомневалась. Отношения маман с тётей Мариной у неё были натянутые с самой юности. Не знаю, кто кому завидовал, вроде обе красавицы и умницы, чуть ли не комсомолки, а чёрная кошка регулярно между ними пробегала. На самом деле, мать смылась из дома по одной простой причине, носящей имя Алик.
Этот субъект, Альберт Владимирович Лютов, ворвался в нашу жизнь как ураган месяца три назад. Однажды моя матушка, уважаемая бизнес — вумен, явилась домой в очень приподнятом настроении, и даже одарила меня символическим поцелуем щека к щеке. Конечно же, я сразу заподозрила неладное. От родительницы благоухало, словно от цветочного горшка с её любимыми фиалками, глаза светились счастьем, и разодета она была в облегающее платье.
Нет, в том, что маман принарядилась, не было ничего такого, по праздникам она выглядела весьма недурно в своих брендовых шмотках, да и сороковник с гаком ей никто почти не давал. Я была у неё единственным и поздним чадом, поэтому во мне она души не чаяла, хотя любовь её проявлялась немного странно. Не только во внушительных денежных суммах на карманных расходы, поездки в элитные лагеря вместе с другими такими же, как я, «счастливыми» мажориками, но и в излишней опеке и строгости.
В общем, гоняла она меня не по-детски. Естественно, при мне вечно маялся охранник (то один, то второй, мне было на них фиолетово), а сама мамуля изводила меня дотошными контрольными звонками в самый неподходящий момент, и так длилось, начиная с моих законных шестнадцати лет. При таком раскладе, ни о каком парне и речи быть не могло, ведь заботливая мамочка живьем съела бы любого, кто посмел бы ко мне приблизиться.
Стыдно признаться, но в восемнадцать я всё еще оставалась целкой, и всерьез порой подумывала, а не светит ли мне участь старой девы. Если маман и дальше будет решительно отсеивать всех ухажеров, придется мне коротать век жалкой и невостребованной дурочкой…
В тот вечер моя Нина Алексеевна заявила, мол, теперь всё изменится, в нашей с ней холостяцкой жизни будет новый поворот, и радостно бросилась во двор, чтобы позвать знакомиться со мной, своего ненаглядного. Уж чего я не ожидала, так это увидеть совсем молодого чувака вместо импозантного старого пня которые постоянно кружили вокруг мамочки. С ходу определив, что этому типу лет около тридцати, я скептически усмехнулась в ответ на его:
— Привет, лапочка.
Знакомство на том и закончилось. Сидеть и выслушивать их дурацкую болтовню у меня желания не было, и я сбежала в свою спальню. Воткнула в уши наушники, так и уснув под оглушительный грохот хэви-метал. А утром меня разбудил бесцеремонно вломившийся в комнату Альберт, стряхнул с кровати, как шкодливого котенка, и велел собираться в универ. В общем, «новая и прекрасная» жизнь началась с моей лютой ненависти к этому уроду, и я твёрдо вознамерилась бунтовать до тех пор, пока маман не вышвырнет его вон…»
ДАША
Оставаться в доме наедине с отчимом Дашка не собиралась. Как назло, сегодня было воскресенье, и умотать под предлогом «в университет» не прокатит. Давать Алику повод насмехаться над её трусостью она не станет, ну, а раз маман так подло бросила её на произвол судьбы, придётся только выстоять.
— Даша! Дверь открой!
Ну, вот, началось… Девушка торопливо захлопнула крышку ноутбука, сунула его под подушку, и убавила громкости в музыкальном центре. Альберт оттеснил её, едва она отперла замок, прошелся по спальне, и огляделся. Зацепил взглядом разворошенную кровать, которую Дарья не соизволила еще заправить, поддел носком кроссовки валяющийся на полу диск с играми.
