— Открывай, живо!
Дверь уборной сотрясается от мощных ударов огромного, титанового
кулака. Вот-вот развалится в щепки!
Наваливаюсь спиной со всей силы, но на все сто процентов
уверена, мне это не поможет.
У меня есть минута! Этот кинг-конг озверевший вышибет её как
картонку.
Мне остается только надеятся на чудо или молиться.
— Я выбью дверь и жёстко накажу твою дерзкую киску!
Сердце едва не останавливается от слов негодяя, но по ногам к
бёдрам, напротив, ползёт странный жар…
Взгляд падает на приоткрытое на проветривание окно —
единственную надежду на спасение.
На высоких каблуках в шикарном вечернем платье далеко убежать не
получится. Тем не менее я рискую!
Бросаюсь к окну уже от отчаяния. Уж лучше разбиться, чем быть
растерзанной этим диким шакалом! Огромным, словно скала, и злющим,
голодным на секс варваром!
Кое-как карабкаюсь на подоконник, одна нога уже на воле, как
вдруг… слышится хлопок и это происходит.
Дверь с оглушающим звуком врезается в стену, в уборную влетает
ОН.
Мой самый жуткий кошмар!
Чёрные глаза, с вкраплением адского пламени, быстро находят свою
лакомую цель и насквозь пронзают, превращая меня в сплошной
оголённый нерв.
— Попалась!
— Не подходи! — быстро стаскиваю с ножки туфлю, целюсь каблуком
точно в лоб черноглазому демонюге. — Сейчас как завизжу!
— Ещё как завизжишь, — хищная ухмылка расплывается на упругих,
выразительных губах, — когда всажу в тебя член! Будешь визжать от
счастья и умолять трахать тебя быстрей!
— Аааа, пошёл вон, маньяк-извращенец! — пуляю в него туфельку,
но гад прытким оказывается и ловко уворачивается, вырыкивая себе
под нос парочку матов.
Я выиграла три секунды!
Для прыжка…
Отталкиваюсь от подоконника, но чёртово платье, чтоб его, за
что-то цепляется и слышится смачный треск.
Боги! Только не это!
Я рву своё любимое итальянское платье до самой задницы,
выставляя на показ красные кружевные трусы с бантиками, словно
мишень, уж точно на радость безумному маньячине!
— Вот это видок! — пошло присвистывает. — Прям судьба начать
наказание прямо с задницы! Красные трусишки специально надела,
чтобы подразнить моего быка? Сейчас я продемонстрирую его в
деле…
Горячие мужские ладони жёстко впиваются в мои бёдра, за миг
резким рывком затаскивают обратно.
— Пусти, пусти! Животное неотёсанное! Хам, грубиян,
насильник!
Пытаюсь отбиваться, размахивая руками и ногами, но чувствую себя
какой-то жалкой мошкой, ведь он держит меня одной рукой, совершенно
не напрягаясь, и тащит в укромное местечко.
— Я тебе живой никогда не дамся! Намерена держать оборону до
конца!
— Спорим, и минуты не продержишься, когда я тебя поцелую…
— Что? Я? — издаю смешок. — В твоих мечтах, черноглазый!
— А давай проверим!
Запускает ручищу в мои волосы на затылке, сгребая горсть в
кулак, и резко дёргает, запрокидывая голову назад. Вжимает моё
хрупкое тело своим, твёрдым и массивным, в стену.
Боже…
Весь воздух из лёгких выбивает, голова кругом и жарко до ужаса
от нашей сумасшедшей близости.
Теперь я намертво обездвижена. Он может делать со мной всё, что
пожелает.
Меня бросает в лютый озноб, на коже выступают капельки пота, а
сердце бешено таранит грудь.
Почему он такой большой, горячий и твёрдый во всех местах?
Жёсткие пальцы ложатся на подборок. Надавливают и сжимают,
фиксируя губы так, чтобы не смогла увернуться.
— Наконец-то ты в моей власти! Вся… Больше не такая дерзкая, м?
Что же мне с тобой делать, змеючка? Может и правда поцелуем
наказать?
— Только попробуй, укушу! Я тебя ненавижу!!!
Дальше он вообще наглеет в край и одним рывком сдирает с меня
остатки платья, превращая его в коротенький топ длиной чуть выше
пупка.
— Ты совсем уже обнаглел!!!
— Ого! — шумно выдыхает. — У тебя в пупке серёжка? И кто же это?
Кобра? Змея? Как символично, Змеючка, не правда ли?
