Андрей Островский
– О, смотри, идет. Не идет, а пишет. Царица Булочка.
Парни в ответ на слова Пахича громко заржали, а я посильнее уперся ногой в решетку «Эскалейда». Булочкина гордо вышагивала по площадке перед универом вместе со своей свитой. Такой же занудной и нелепой, как их предводительница. Опять напялила на себя какой-то мешок. Я закинул в рот пару эмэндэмсинок и постарался найти что-нибудь более интересное для созерцания.
– Лето прошло, и опять ничего не изменилось. Откуда такие вообще берутся? – капризно протянула Баева, опираясь локтями на машину.
– Так и скажи, что просто завидуешь сиськам Булочки, – подопнул ее ногой Гарик, и та взвизгнула.
– Гар, ноги свои грязные убери, платье новое! Да где там сиськи? Лишние кило.
Лера фыркнула, и они продолжили препираться, но фокус моего внимания снова съехал на Булочкину. Они своей дружной ботанистой стайкой теперь стояли недалеко от входа. Против ботаников в целом я ничего не имел – с одним вон даже дружу – бросил косой взгляд на Гарика. Но эта мымра бесила меня до зубного скрежета.
Булочкина была из тех, кто всё знает, считает свое мнение единственным верным на земле, а себя – носительницей высших моральных ценностей. На первом курсе я на спор попытался подкатить к маленькой кудрявой пышке и узнал о себе много нового. Я тогда был в изрядном подпитии, поэтому в ответ на оскорбления просто вылил на кудрявую голову стакан с пивом. На следующий день, конечно, подошел извиниться, но Булочкина смерила меня ледяным взглядом с головы до ног (как при ее росте она вообще умудряется каждый раз проворачивать подобное?) и сказала, что ей со мной не по пути.
С тем, что нам не по пути, никто спорить не собирался, но вот группа-то у нас была одна. Поэтому все четыре года мы оттачивали друг на друге остроумие, строили мелкие подлянки и старались перетянуть в свой лагерь как можно больше людей.
Без ложной скромности скажу – в моём лагере были самые классные и весёлые ребята. В её – заучки и всякий сброд, который не смог отвоевать себе место под солнцем. В рот полетела еще одна конфетка, и я ловко спрыгнул с капота. Пора в бой. Два месяца как никак не виделись.
Алиса Булочкина
Идет. Я резко отвернула голову и начала что-то поддакивать Ленке, хотя совсем прослушала начало истории. «Эскалейд» Островского – это первое, что я увидела, шагнув из автобуса. Все эти годы самым сложным было снова видеть его после летних каникул. За учебные месяцы я привыкала к постоянным стычкам и состоянию вечного напряжения, а каждое 1 сентября снова шла в университет, стуча коленками друг о друга. Бесит. Как же он меня бесит.
Андрей Островский – звезда потока, баловень судьбы и просто отвратительный человек. Подумать только, на первом курсе он мне даже в какой-то момент понравился. Но потом на одной из тусовок я случайно подслушала, как он с друзьями спорит на меня. А потом вообще вылил мне на голову стакан с пивом. Ненавижу таких как он – богатенькие бездельники, которые развлекаются только тем, что унижают других людей. И мне не нужно поворачиваться, чтобы почувствовать его за спиной. Три… два…
– Булочкина, ты теперь одеваешься в отделе мешков для картошки?
Один. Я медленно повернулась.
– Островский, тебе стало скучно со своими остолопами и ты решил подойти к нам?
Девчонки засмеялись, а Баева в ответ наморщила свои накаченные губы. Лучше бы мозги накачала. Островский молча улыбался, глядя на меня сверху вниз. Руки в карманах брендовых штанов, на голове – бардак. Как обычно.
– У меня для тебя подарок.
Он скинул с плеча рюкзак, и я мысленно взвыла. Серьезно? Скоро диплом получать, а шутки не меняются. Островский покопался в рюкзаке, не сводя с меня хитрого взгляда, и наконец достал ЕЁ. Все, конечно же, дружно заржали.
