– Ваша комната, госпожа Филатова, – улыбнулась мне комендант, остановившись в крыле женского сектора. И пусть говорила она вежливо, внешне дама не казалась дружелюбной: острые скулы, тонкие, искривлённые помадой, губы, впалые глаза и старомодное платье, что бесцельно волочилось по полу.
Прошлый век какой-то.
– Спасибо, – поблагодарила я, переступая с ноги на ногу и крепче сжимая ручку чемодана. Лёгкое замешательство постепенно перерастало в панику.
Что, если приехать сюда было ошибкой? Быть может, зря я всё это затеяла?
С тех пор, как Даня стал студентом академии, он поддерживал связь с родителями, но резко оборвал её со мной, словно наша дружба была для него пустым звуком.
Друзья. Ненавижу это слово! Оно принесло мне столько же радости, сколько и боли. Любить того, с кем дружишь – то ещё проклятье.
Вокруг Дани всегда крутилась уйма девчонок. Я знала о них всё, включая цвет белья и предпочтения в кинофильмах. Новиков делился со мной каждой мелочью, ненароком оставляя шрамы на сердце. Я же прощала его за всё, ведь он был единственным человеком, который мог свернуть горы, превратить мир в пыль, ради меня одной. И вот ирония – Даня был единственным парнем, который никогда не воспринимал меня как девушку.
– По коридору ночью лучше не слоняться, – предостережение коменданта вырвало меня из мыслей так стремительно, что я не успела придать ему значения.
В очередной раз кивнув женщине, я взялась за ручку двери комнаты, что стала моей на ближайшие четыре года.
«Валькирия» – элитный вуз для богатых детей и тех, кто наделён особыми талантами. Помимо обеспеченных родителей, я обладала лишь одной способностью: искать вопреки, даже если кто-то нарочно решил от тебя скрыться.
Данька поступил в академию полгода назад, в конце лета, вполне заслуженно, ибо его успехи в баскетболе были головокружительными.
И хотя его родители не имели сложностей с финансами и могли беспроблемно оплатить обучение в «Валькирии», он мечтал добиться всего самостоятельно и никогда не кичился семейным положением. Именно за непоколебимые принципы, правильность и нравы я отдала ему частичку своего сердца.
С того момента, как Даня стал студентом «Валькирии», спрятанной за высокими пушистыми хвойными деревьями в самом сердце леса, где отсутствует цивилизация, наше общение сошло на нет. Первые две недели мы поддерживали связь, обменивались сообщениями, но проходили дни, и Новиков звонил всё реже, а затем и вовсе пропал. Забросил соцсети, будто решил закрыться от всего мира. Скрыться от меня.
Я не находила себе места и, не выдержав, попросила маму о помощи. Мне хотелось поступить в «Валькирию», хотелось увидеть Даню и наконец узнать о причинах такой отрешённости.
Возможно, это было ошибкой. Глупым порывом, что движет каждой влюблённой девчонкой, но я здесь, и пути назад нет. Всё наладится, как только я его увижу. Определённо, по-другому и быть не может.
Комната в общежитии была рассчитана на троих студенток. Правая стена так и кричала, что здесь жили фанатки корейской индустрии, судя по постерам, мягким игрушкам и разнообразному мерчу. Возле кровати валялись флаконы духов, тюбики губной помады и лаки для ногтей. В воздухе застыл аромат мармелада вперемешку с ванильным мороженым. А вот другая сторона комнаты заметно отличалась, словно была окутана вуалью печали. Даже лучи солнца не касались кровати, да и тумба пустовала.
На таком контрасте мне следовало занять середину.
Оставив чемодан рядом со шкафом, я устало плюхнулась в кожаное кресло. Удобное и мягкое, так и манящее провалиться в сон после долгой дороги.
Осталось немного. Скоро мы увидимся, Даня.
Распахнувшаяся дверь вырвала меня из полудрёмы. На пороге возникли две девушки, такие разные, подстать контрасту комнаты.
