– Как же достал меня Михалыч, – вздыхает Рома Лихов, застегивая спортивную сумку. Парни в ответ кивают, и, пожалуй, это одно из немногих вещей, в которой мы пришли к единому согласию.
– Конченный придурок, – хмыкает Олег Рудков, поднимаясь с лавки. – Навалять бы ему.
– Не говори, – киваю я. – Хотя как-то стремно, все-таки взрослый мужик.
– Он думает, что бессмертный, – цедит Ромыч, выходя первым из раздевалки. Я двигаюсь следом, за нами и остальные подключаются. Вываливаемся толпой в коридор факультета физкультуры, а уже через несколько минут оказываемся в главном корпусе. Но выходим не сразу, останавливаемся с правой стороны турникета, по традиции берем в автомате кофе в банках, и обсуждаем всякое, что придет в голову.
В это время тут тихо, как в танке, да и поздно уже, студенты все по домам разбежались, только наша баскетбольная секция до последнего сидит. На улице моросит противный осенний дождь, небо затянуло туманом, ничего не видно, даже в огромные панорамные окна, хотя нет, вру, женский силуэт четко прослеживается.
– Кто это? – показываю на девчонку за окном. Стоит себе, кутается в серый кардиган, квадратные очки поправляет на переносице.
– Где? – лезет к окну Олег, пытаясь рассмотреть за грязным стеклом незнакомку.
– Эй, –бью его по плечу, привлекая к себе внимание. Лихов выравнивается по струнке, и шепотом говорит “чего”, в ответ я показываю на Михалыча.
Новый тренер двигается уверенной, спокойной походкой к выходу, только не основному, а тому, который ведет из гардеробной. Кладет ключи в рюкзак и с видом человека, сделавшего все, что было в его силах, кивнув охраннику, дергает ручку пластиковой двери, ведущей на улицу. При виде него у меня сводит до противного зубы. Бесит.
С Самойловым у нас не сложилось в первый же день: его привел новый ректор, который решил послать все сложившиеся устои к черту. И начал почему-то не с системы образования, а с баскетбольной секции. Мы с парнями не стремимся к особым завоеваниями, да и зачем? В профессиональную лигу не попасть, звездами не стать, чего стараться? Игра здесь – скорее хобби, возможности не сдавать нормативы по физре, нежели желание пробиться куда-то выше. Собственно, даже напрягаться не охота.
Однако у Самойлова на наш счет оказались другие взгляды, по крайней мере, он именно так заявил: у вас проблемы, ребятки с дисциплиной, питанием, общением, образованием и даже к внешнему виду, придурок, прикопался. За опоздания к тренировкам не допускает, за пропуски отчисляет. Одного уже выгнал, и что больше всего бесит, никто ему слова не сказал. Ясное дело, наши невзлюбили Владимирова Михайловича, и это еще тихо сказано.
– Кажись, эта очкастая к нему пришла, – выдает Ромка, вырывая меня из размышлений. Мы приглядываемся и в самом деле, девчонка робко улыбнулась ему, потом Самойлов забрал у нее какой-то пакет и подтолкнул в сторону ворот.
– Неужели его подружка? И такие в его вкусе? Да ей же не больше восемнадцати, – стебется Олег.
– Проверим, – меня подстегивает азарт, и я выскакиваю на улицу первым. Иду за ними, но не догоняю, а потом вообще телефон к уху прикладываю, типа с кем-то говорю. Очкастая та молчит, Самойлов тоже немногословен, и я уже думаю, шпионаж мой закончится ничем, как вдруг она останавливается и громко восклицает:
– Пап! Я же ключи забыла у Тани… Блин!
– Голову не забыла, а ключи оставила, Ксюш? – как-то уж больно резко говорит он ей. Дальше их разговор я не слышу, зато успеваю отметить внешность этой Ксении. Невысокая, наверное, мне по грудь будет, не полная, но и не сильно худая, такая – средняя, с неплохими округлостями. Волосы длинные, цвета темного шоколада, они у нее собраны сзади в какой-то нелепый хвост и из-за мороси пряди слегка кучерявятся.
