В Городе с нетерпением ждали тепла. Холодная вьюжная зима сдавала один рубеж за другим: затупились иглы колючих морозов, затихли метельные круговороты, подёрнулись траурной каймой остатки рыхлого ноздреватого снега, а на асфальте изредка стали появляться зеркала первых мелких луж. Солидные экспозиции сосулечного многообразия предстали перед глазами прохожих: от длиннющих голубоватых конусов до прозрачных гребней по семь-восемь ледяных сталактитов в ряд.
По утрам ленивое солнце едва просвечивало сквозь плотную завесу облаков. Но вот, словно повинуясь невидимому космическому реостату, оно постепенно прибавляло свечения и тепла, и к середине ещё по-зимнему короткого дня повсюду слышался игривый перезвон предвесенней капели.
Но всё равно зима не торопилась на покой. Тонкой корочкой льда цеплялась она за поверхность воды, таилась в углу двора кособоким сугробом, зияла лысинами льдин под стоками водосточных труб. Однако сделалась королева холода уже слаба и потому не могла защитить от таяния внушительные наметенные бастионы. Три долгих месяца продержались они на улицах, но вот наконец отяжелели и покосились под напором могучей оттепели.
Покидая насиженный город, зима печалилась, хмурила пасмурные брови туч, бессильно сыпала легкой порошей. Власть её, увы, скоротечна: настала уже инвалидность, а вскоре грядёт и полная беспомощность. Не удастся сохранить возведённые с немалым упорством белые крепости, где раздухарившиеся мальчишки проводили время в яростных снежных баталиях. И ледяные горки пришла пора оплакать: раскатанные блестящие спуски протёрлись до земли и асфальта, обзавелись черными проплешинами, хотя еще недавно дарили столько забав краснощёкой детворе.
И еще скорбела низложенная снежная королева об исчезающих рисунках инея на окнах. Много дней она в творческом порыве вдохновенно выводила замысловатые фантасмагорические арабески. Ни разу не повторялись узорчатые картины, выставленные в обрамлении оконных и витринных рам, словно на роскошном вернисаже.
А жители Города ждали тепла.
Современные горожане, умные и просвещённые, стали практичными и прагматичными. В этом заключались их сила и их несчастье. Люди изгнали из своих душ чувства, которые могли внести разлад в реализацию грандиозных планов, в достижение великих целей. «Наша жизнь и так сложна, – твердили они. – Не хватало ещё, чтобы какие-то чувства – хрупкие, нелогичные и плохо формализуемые – вмешивались в точные математические выкладки. Они легко могут спутать расчёты и прогнозы. Ведь чтобы в разумные сроки прийти к желаемому результату, требуется длинный ряд заранее определенных, тщательно продуманных, хорошо спланированных действий».
Сначала надо ползать и «агукать», есть строго по часам, вовремя отрыгивать, проситься на горшок; лепить из пластилина полагается только на специальной подставке, и ни в коем случае нельзя рисовать на новых обоях в гостиной.
Следующий этап – на «хорошо» и «отлично» учиться в престижной школе. Усерднее, чем свой родной, изучать иностранный язык. Овладевать премудростями сетевого общения, ориентироваться в хитросплетениях Всемирной паутины, сайтах, блогах и чатах лучше, чем в собственном дворе. С полной отдачей заниматься каким-нибудь видом спорта, да хоть шашками. Петь, танцевать, играть на музыкальном инструменте так, чтобы были довольны придирчивая мама и её ближайшая подруга. И, конечно, не ковырять при посторонних пальцем в носу и тарелке.
Поступить на работу в солидную, надёжную фирму – вначале, быть может, и на скромную должность курьера. Стараться всем улыбаться. Научиться водить автомобиль, чтобы понять, как тяжело в перенаселённом городе найти бесплатную парковку. Посещать концерты и выставки, о которых пишут в глянцевых журналах. Взять в аренду неудобную малогабаритную квартиру в пропылённом, но элитном районе, вблизи от офиса. Купить машину, соответствующую статусу, и тут же поцарапать её блестящие двери и крылья о ближайший забор.
