– Мамочка, ты пришла! – Даня бежит ко мне и обнимает меня за
ноги.
Я со вздохом кидаю сумку на банкетку и взлохмачиваю светлые
волосы сына. Даня поднимает голову и смотрит на меня
небесно-голубыми глазами, которые покорили меня сразу, когда я
впервые взяла его на руки в роддоме.
Ну почему он так похож на своего отца? Почему он не мог
унаследовать мои темные глаза и русые волосы? Ну почему судьба
должна быть такой жестокой?
– Что с тобой? – Даня хмурится и делает шаг назад, вглядываясь
любопытными глазками в мое лицо. Наш одноглазый щенок по кличке
Пират подбегает к сыну, виляя тонким хвостиком; он садится на
задние лапы и склоняет морду вбок.
Эти двое – сплоченная команда и даже сейчас они оба испытывают
меня подозрительными взглядами.
– Мам, ты что плакала?
Я всегда считала, что это благословение, что мой сын умен не по
годам и настолько эмпатичен, что по одному моему выражению лица
способен угадать настроение, но иногда, в такие моменты, как
сейчас, мне не нравится то, что у нас с Даней такая крепкая
ментальная связь.
– Что ты, малыш, конечно нет.
– Тогда почему твои глаза красные? Твой начальник снова тебя
обидел?
Я замираю. Сердце пропускает несколько ударов.
– Так, ты принял свои лекарства?
Даня хмурится, но кивает головой. Пират гавкает, повторяя за
своим хозяином.
Я знаю, что с каждым днем бронхиальная астма Дани развивается
быстрее, и симптомы усугубляются. Именно поэтому я должна как можно
быстрее найти новую квартиру, чтобы мы смогли уехать из этой
влажной халупы. Если, конечно, мой босс не уволит меня по истечению
испытательного срока.
Когда я готовлю на ужин любимое блюдо сына, Даня садится за стол
и виновато смотрит на меня. Я сразу узнаю этот взгляд.
– Мам, обещай, что не будешь сердиться.
Я поворачиваюсь с вилкой в руках.
– Когда я на тебя сердилась, малыш?
Даня – самый лучший ребенок, он не доставлял мне хлопот ни во
время беременности, ни в период младенчества, будто чувствовал, как
его маме тяжело. Даже сейчас, когда он вырос и ему скоро исполнится
девять лет, не было ни одного случая, чтобы он разочаровал
меня.
– Я не малыш! Я взрослый! – он сводит светлые брови к переносице
и все мои внутренности больно сжимаются от осознания, что сейчас он
чертовски сильно похож на своего отца.
– Как скажешь, малыш.
Он издает раздраженный вздох.
– Мам, я порвал свою куртку.
Я присаживаюсь на стул и смотрю на лицо Дани, которое отражает
отчаяние и вину.
– Прости, мам, я случайно, – он опускает глаза вниз. – Я знаю,
что у тебя нет лишних денег купить мне новую куртку, так что я
попытался ее зашить, но у меня ничего не вышло.
Когда я вижу огромную дырку на куртке, и неудачные попытки сына
зашить порванный материал, я чувствую отчаянную безысходность. У
меня действительно сейчас нет денег на новую одежду, но я
обязательно что-нибудь придумаю.
– Как же ты так умудрился? – сын всегда очень аккуратен и
сдержан, поэтому понятия не имею, как такое могло с ним случиться.
Если конечно… Я резко поднимаю глаза на лицо Дани, и паззл в голове
складывается.– Даня, эти задиры снова доставали тебя?
Глаза сына расширяются, и он спешит скрыть свои эмоции, но
слишком поздно. Я умею читать его так же хорошо, как и он меня.
– Малыш, скажи мне правду, твои одноклассники снова обижают
тебя? – я опускаюсь на колени и беру тонкие ручки сына в свои
ладони. – Даня, скажи мне правду.
– Они просто не принимают меня. Я другой.
Что-то тяжелое давит на грудь, а сердце пронзает острой болью. Я
обнимаю Даню за плечи, стараясь как можно плотнее прижать его к
своей груди. Мое горло дергается, и я стараюсь держать лицо, чтобы
не показать сыну слезы, застывшие в глазах.
– Я знаю, милый. Хочешь, я поговорю с твоим классным
руководителем?
