Исповедь предателя

Я ощущаю, как мои нервы вспыхивают, и мне приходится сжимать кулаки, чтобы не впасть в искушение сделать дыру в картонной стене и лишить себя возможности увидеть ее.

В безлюдном коридоре слышатся лишь мои нервные шаги. Я хожу из стороны в сторону по длинному коридору уже битый час. Светлые стены, белый кафельный пол, начищенный до блеска, мигающий свет, действующий на нервы, и запах спирта в воздухе. Я не могу найти себе места, и никто из медицинского персонала не может ответить на мои вопросы.

Внезапно дверь в коридоре распахивается и появляется знакомая фигура. Человек, которого я успел возненавидеть всей душой, настороженно всматривается в мое лицо и нервно поджимает губы.

– Где она?! – грубо бросаю прямо в лицо мужчине и быстро преодолеваю разделяющее нас расстояние. – Где моя жена?! Говори!

Я готов был вцепиться в футболку этого мудака и хорошенько его встряхнуть, но все же сумел совладать с собой и остановился в сантиметре от него.

– Ты не должен приближаться к ней, – с вызовом говорит мне мент и скалит зубы.

– Не тебе решать, что мне делать со своей женой. Последний раз спрашиваю: где она?!

– Дима… – внезапно раздается тихий мелодичный голосок, и я замираю на месте, словно парализованный.

В коридор входит она… Тонкая. Бледная. Испуганная. Ее посиневшие губы сильно контрастируют с бледным и болезненным оттенком кожи лица. Голубые глаза робко мечутся по моему лицу, и только по одному взгляду я вижу, как в них отражается неумолимая боль.

Что же я наделал?

Соня морщится от боли и ахает, медсестра помогает ей идти, а этот проклятый мент сразу же подбегает к ней. И только спустя мгновение я понимаю, в чем дело. Моя беременная жена одной рукой держится за округлившейся живот, и вновь издает звук, похожий на стон. Мой взгляд опускается ниже, и я замечаю яркое пятно крови на ее джинсах.

– Спасите моего ребенка! Сделайте что-нибудь! – Соня начинает истерично вопить, когда ее перекладывают на каталку и начинают вести в операционную. Лицо жены мокрое от слез и пота, розовые губки дрожат, а тонкая рука вцепляется в плечо этого мужика.

Это я должен быть на его месте. Это от меня моя жена должна ждать поддержку.

– Сделайте что-ни… – Соня внезапно замолкает и закатывает глаза. Она потеряла сознание. Проклятье. Медицинский персонал начинает суетиться и особенно торопливо везти каталку по длинному больничному коридору. Я иду следом, словно обезумевший и останавливаюсь только перед дверью операционной, когда ее захлопывают прямо перед моим носом.

– Если она потеряет ребенка, это будет твоя вина, – тихо произносит мужчина, который был явно влюблен в мою жену.

Я хотел бы врезать ему, выбить все дерьмо из этого мента только за то, что приближался к моей жене, но внутри я понимаю, что он прав. Если с моей женой и моим ребенком что-то случится, это целиком и полностью будет на моей совести.

Меня зовут Дима, и я хочу рассказать вам о том, как изменил своей жене, разрушил брак, и чуть не погубил собственного ребенка.

Эта история – моя исповедь. И в свое оправдание хочу произнести слова одного мудреца: «У каждого святого есть прошлое, а у каждого грешника – будущее».

Соня

– Димочка, я так соскучилась! Я уже бегу!

Из динамиков доносится низкий баритон мужа, пока я перепрыгиваю очередную лужу. Дима говорит, что мы уже опаздываем, на что я отвечаю, что буду через пять минут. Осенний холодный ветер неумолимо терзает кожу лица, и я уже успела пожалеть, что не надела шапку. Как можно думать о шапке, когда я так сильно соскучилась по любимому!

Я резко останавливаюсь и всматриваюсь вперед: на этой улице слишком много народу, так что мне не удастся во время добраться до места назначения. Поэтому, долго не думая, я решаюсь сократить путь через дворы. Резко заворачиваю за угол и попадаю в грязный и весьма неблагополучный двор. Повсюду много желтых листьев, сухие ветки деревьев устало свисают вниз, выбитые окна пустых домов и непонятные заржавевшие трубы.