Уже выпал первый снег, но мокрый. Который падает на поверхность
земли и тут же тает. Высматриваю в окно, как на детской площадке
играют ребята, ищу своего глазами.
Выбежал поздороваться с пацанами на пять минут и как обычно
где-то задержался. Мальчишки в его возрасте, конечно, те еще
сорванцы. Моему семь. И он очень похож на своего отца. Такой же
шибутной, харизматичный, уверенный в себе. Я, конечно, старалась
его воспитывать по всем правилам, если они вообще существуют,
старалась заменить обоих родителей.
Но в то же время понимала, что мальчику нужен отец. И каждый раз
себя корила за то что вру ему. Да, вот так банально и гадко, но я
как из классического сериала, соврала своему сыну, что его отец
летчик, который погиб.
Он очень гордится отцом, тоже по-классике жанра. И я испытываю
жуткое чувство вины, но дело уже сделано. Прошлое не вернуть. И я
надеюсь, что прошлое никогда не вернется к нам…
Вспоминаю первые два, самых адских года жизни с грудным ребенком
на руках. Мало того, что я еле родила. В прямом смысле этого слова,
в последний момент приняли решение кесарить, когда уже из меня
выкачали все силы и желания вообще жить. Денег катастрофически ни
на что не хватало, подрабатывала нянечкой в садике, мыла полы,
бралась за все, что только можно было.
Сына нужно было кормить и одевать, я не могла подвести его. Не
могла бросить. Что-что, но даже несмотря на плачевное финансовое
состояние, я даже не задумывалась о том, чтобы бросить его. Не
простила бы себя никогда.
Первые четыре года моя мамочка помогла с Тимошей, сидела с ним,
пока я искала любую подработку. А куда возьмут девятнадцатилетнюю
девушку без образования и с неоконченным средним-специальным. Как
бы я хотела сейчас получить профессию…
Но тогда, в восемнадцать, любовь вскружила голову. И не до учебы
точно было. Просто выскочила за него замуж, не думая. Первая
любовь, первый мужчина, первые сильные чувства. Все с ним было
впервые.
И предательство тоже.
Мама умерла два года назад, мы с Тимой остались вдвоем. Самое
ужасное, что у меня не было времени погоревать. Срочно нужно было
решать вопрос с жильем, потому что квартира, которую я по праву
получила в наследство, резко понадобилась дальним родственникам.
Вернее доля. Полтора года мы бодались с ними, суды,
разбирательства, бессонные ночи. Нервный срыв.
И только сейчас, последние полгода мы живем более менее сносно.
Еда есть, одежда на сезон есть, где жить тоже. Без излишеств, но
зато в любви.
Сына обожаю, мой самый лучший маленький мужчина. Я старалась ему
прививать те мужские качества, которые бы хотела видеть в мужчине
сама. Насколько может их, конечно, привить женщина.
Откладываю лопатку на специальную подставку, закусываю большой
палец зубами, нервничая. Яичница начинает подгорать, и я отбегаю от
окна, выключая газ.
Если он не вернется через пять минут, я пойду искать. Просила
же, не теряйся из виду. Шкодник какой.
Когда я уже в коридоре натягиваю пуховик поверх домашнего
халата, ключ в замочной скважине поворачивается и сын распахивает
дверь. Не один.
Смотрю на чумазое лицо одного, перевожу взгляд на такую же
чумазую рыжую мордочку другого.
— Тим, я честное слово, буду ругаться сейчас, — обычно я
стараюсь как можно больше разговаривать с сыном прежде чем
наказывать, так я вычитала в книгах по детской психологии.
Но когда он вытворяет нечто подобное, самообладание тут же
теряется.
— Мусь, прости. Он там мяукал, я не смог пройти мимо. Пришлось в
эту трубу лезть, короче пацаны меня держали за ноги, а потом я
соскользнул и, мам… Только не ругайся. Я порвал куртку, —
поворачивается ко мне боком, а там дыра. Дырище по всей длине.
Черт. До зарплаты еще неделя, а от заначки ничего не осталось. И
в чем он будет ходить теперь? А с завтрашнего дня обещали
похолодание.
