Алеся
Я справлюсь.
Я смогу.
У меня больше нет выбора. Больше нет шансов. Нет вариантов.
Умру здесь, но сделаю.
Нет, не умру. Ведь мой сыночек должен жить. Маленький Дени не заслужил такой судьбы. Я обязана. Я должна…
Боже.
Горло перехватывает комок. Дыхание останавливается, в ушах барабанит дробь…
А я-то думала, что все слезы выплакала. Я думала, что от меня уже осталась одна оболочка. Что моя душа вся там. В больнице.
Останавливаюсь.
Хватаюсь за стену.
Перед глазами все плывет.
Это нервы.
Или я опять забыла поесть?
Не помню.
Не вспомню.
Зато ж вот эти коридоры никогда не забуду.
Я протискиваюсь в отделанное мрамором фойе.
Повсюду лоск, блеск, позолота.
Немного кичливо, но богато. Очень богато. В этом есть свой стиль.
Восточный стиль и восточная культура, которых педантично придерживается владелец и глава этой компании Багауддинов Алан Газизович.
Алан.
Даже в мыслях мне сложно произнести это имя.
Когда-то я шептала его в порыве страсти. Кричала, теряя сознание от наслаждения, ворковала нараспев, пытаясь разбудить его владельца по утрам, а теперь… Теперь даже безмолвно пошевелить губами, обозначая “л” после “А” не могу.
Все внутри скручивается от жгучей боли и обиды.
Руки начинают дрожать, и к горлу подкатывает отчетливая тошнота.
Меня трясет при одной мысли, что я сейчас его увижу.
Ноги подкашиваются, язык отнимается, желудок ухает куда-то вглубь.
Алан.
Тот, кого полгорода считают жестким и властным, а вторая половина великодушным и справедливым. Тот, на кого я готова была молиться.
Да в общем-то… Готова и сейчас.
Алан.
Мне к нему.
У меня давно нет пропуска на территорию офиса, но я знаю, как пройти.
Здесь есть проход во двор.
Почти свободный. Им часто пользуются курьеры.
А вот тут, за вентиляционной шахтой, еще одна дверь.
Она ведет к лифтам и обычно открыта – сотрудники пользуются ею, чтобы выйти покурить.
На лестницу без пропуска я не могу войти, как и вызвать лифт без бейджа тоже не получится, но я могу кого-нибудь подождать.
Вот веселая компания. Три девицы и парень. Все с кофе.
Они переговариваются вполголоса, о чем-то смеются, закатывают глаза. До меня им нет никакого дела.
Пристраиваюсь сбоку и спокойно вхожу в лифт.
Достаю смартфон, листаю ленту, как ни в чем ни бывало.
Я просто приехала сюда по делу. У меня обычная, рядовая встреча. А то, что руки трясутся, так это из-за того, что лифт движется.
Они выходят на седьмом, а мне на десятый.
Плохо.
Но выбора нет.
Дальше еду одна.
Знакомое фойе, поворот налево.
Чуть склонив голову, быстро прохожу мимо застекленного опенспейса.
Вот!
Замираю.
Нужная мне дверь!
Больше двух лет прошло, а почти ничего не изменилось!
“Традиции”, – с болью думаю я.
Когда-то я считала, что это хорошо – следовать традициям. Жизнь показала мне обратное.
Так.
Все.
Прочь все эти мысли!
Медлить больше нельзя.
Иначе привлеку к себе внимание.
Набираю полную грудь воздуха, шумно выдыхаю и распахиваю тяжелую резную дверь.
– Я к Алану Газизовичу, – с абсолютно спокойным лицом говорю секретарше.
Седовласой, но очень стильной даме.
– Вам назначено? – подскакивает она.
– Вы же знаете, что нет, – улыбаюсь как коллеге. – Но он меня примет!
И в два шага оказываюсь непосредственно около двери владельца.
Обратной дороги нет.
Ручку вниз, дверь на себя, плечи расправить, подбородок задрать!
– Здравствуй, Алан.
.
Алан
Сегодня все не так!
Все, черт возьми, не так!
Кофе кислый, рубашка неудобная, ручка не пишет и…
Боже, я ненавижу этот мир.
Но с миром я не в ладах уже больше двух лет, а все летит в тартарары именно сегодня!
Что ж такое?
Может, взять отпуск?
Нет.
В отпуске не будет работы. А без работы я буду думать…
О том, о чем не хочу.
О той…
Закрываю лицо руками.
Так, собраться. Сегодня большое совещание, сейчас займу мозг. Все будет как обычно.
