Россия встретила проливным дождем,
что вполне логично вначале осени. Сколько я тут не был? Сколько лет
не прилетал в Москву? Уже не мог вспомнить.
Мать и сестры не знают, иначе бы уже
встречали меня с транспарантами. Но мне надо не с ними по чаепитиям
бегать и отвечать на неудобные вопросы про мою семью, а решить
проблему со строительной фирмой, что похеривает сроки на очень
важном объекте.
Давно мне не приходилось лично
контролировать такие ситуации. Сел в специально заказанное такси с
сопровождением. Назвал адрес.
Возле высокого знания фирмы вышел.
Хотел все посмотреть сам с самого начала. Зайти через парадный, так
сказать. Чтобы оценить ситуацию в компании, надо понимать, как она
устроена.
Вокруг было ухожено, имелась детская
площадка. Что-то зацепило мой взгляд. Наверное, тот факт, что там
намечалась драка. Это не мое дело, но я остановился.
Из всех споривших заметил высокого
худого паренька, который стоял со сжатыми в кулаки руками. Не знаю,
почему он так меня зацепил. Может, потому что смахивал на
стандартного турецкого ребенка, а может, потому, что противостоял
пятерым.
Это все еще не мое дело, но когда
трое из пяти бросились на него, не выдержал. Подлетел и одним
взглядом раскидал детей по сторонам. Все пятеро сбежали, а
темноволосый парнишка поднялся с земли, утирая кровь из носа
рукавом.
— Ты как? — спросил я его, подавая
белоснежный платок.
— Норм, зря вы полезли, дядь, но
спасибо. Платок уберите, испачкаю, там салфетки в рюкзаке у меня
есть.
Серьезный не по годам, он склонился
над валявшимся неподалеку темным мешком и достал оттуда влажные
салфетки. Аккуратно и методично принялся отчищать лицо, не поднимая
головы.
Странное дело, мне бы пойти дальше
по своим делам, ведь меня ждут, но я не мог оторвать от него глаз.
Что-то неуловимо знакомое и родное было в этом ребенке. Сколько
ему? Десять? Девять?
— В чем был спор? — решил узнать
я.
Паренек замер. Он поднял на меня
взгляд, и на секунду я замер. Потому что эти глаза… Я мог
поклясться, что уже их где-то видел! Да и лицо, телосложение!
— А вам какая разница? Вы чей-то
папка?
Слово «папка» он буквально выплюнул,
как нечто уничижительное. Я же не мог отвести от него глаз. Этот
ребенок напоминал мне брата в детстве. Буквально одно лицо. Вместо
того чтобы ответить на его вопрос, хрипло спросил:
— Как тебя зовут мальчик?
— Сережа, а что? Странный вы
какой-то.
У него зазвонил телефон, и он взял
трубку. Со страдальческим выражением на лице ответил:
— Да, мам, я уже пришел. Ну, не
гуди, а? Щас все сделаю. Прекращай!
И он без объяснений развернулся и
пошел в сторону, оставляя меня в шоке. Я же быстро набрал своего
друга, сделал несколько фото со спины и скинул адрес.
— Яр, привет. Да, извини, что
пропал. Можешь мне пробить ребенка? Я всю информацию скинул.
Мой отец много лет оплодотворял все,
что движется, и не исключено, что этот парень может быть моим
родственником. С этим странным наваждением я отправился в офис.
В нашей семье была наследственная
болезнь, которая делала появление детей практически невозможным.
Так что любой, кто хотя бы чисто теоретически мог быть
представителем гордой фамилии Озйылдыз, должен проверяться. Должен
жить в семье.
В задумчивости вошел в фойе. Глаз
цеплялся за порядок и опрятность во всем. За старательных и
приветливых сотрудников. Не понимал, в чем проблема, которая
вытащила меня сюда.
Меня уже ждали и пригласили к
генеральному. С раздражением оценивал окружающую обстановку. Я
общался с Виктором по телефону, по видеоконференцсвязи, и вот я
здесь.
Слишком много чести для такого как
он, но у меня подвисло почти пятьдесят миллионов, которые было бы
неплохо освоить в ближайшее время. В чем проблема?
