В конце января 1980 года Миронова пригласили в Москву на заседание Комиссии по научно-техническому прогрессу, так теперь официально называлось «малое» Политбюро ЦК КПСС. В его состав входили основные руководители СССР: генеральный секретарь Косыгин, председатель Совета министров Брежнев, председатель КГБ Цвигун и его куратор от ЦК Андропов – главный идеолог партии, а также министры Устинов, Громыко, Гречко, Гарбузов и первый секретарь Томского обкома КПСС Лигачёв.
По праву старшинства начал заседание генеральный секретарь.
– Уважаемые товарищи, нам предстоит решить вопрос об участии нашей команды в Зимних играх в Лейк-Плэсиде, – обозначил первый пункт повестки дня Косыгин. – Дмитрий Фёдорович считает, что нам необходимо предотвратить проигрыш нашей сборной по хоккею любительской команде из США, а вот Андрей Андреевич считает, что вмешиваться не стоит. Поскольку у нас мнения разделились примерно пополам, просим высказаться вас, Валерий Иванович, ведь информация о результатах Олимпиады поступила из вашего мира…
В зале воцарилась тишина: присутствующие во все глаза смотрели на Миронова, ожидая готового рецепта решения проблемы. Но услышали совсем иное.
– Мы уже изменили этот мир, поэтому я бы не считал предстоящий проигрыш хоккеистов свершившимся фактом. Да и предотвратить его сложно… Что вы скажете хоккеистам? Не вздумайте проиграть студентам? Так они посмеются над вами, про себя, конечно, а вам пообещают, что «не проиграют ни за что!», – усмехнулся Миронов. – На то он и спорт, здесь результат игры не предсказуем.
– То есть, вы против предупреждения команды? – прямо спросил Устинов.
– Да, считаю это лишним. У олимпийской команды СССР и так будет первое место в командном зачёте. А наши хоккеисты, в случае проигрыша, получат хороший урок, чтобы не зазнавались.
Члены комиссии взволнованно зашумели.
– Вы хоть представляете, сколько советских людей будут разочарованы? – возмутился Брежнев.
– Сообщите об этом хоккеистам, вдруг это поможет им выиграть у студентов, – пожал плечами Миронов.
– Нет, ну надо всё-таки что-то сделать, чтобы они не проиграли! – воскликнул Гречко. – Это же такой позор: уступить любителям-американцам!
Миронова поддержал министр иностранных дел СССР.
– Ну, так делайте, кто же мешает? – резонно предложил он. – Всё, кроме распространения информации об этом матче из параллельного мира, вы можете делать и без согласования, – усмехнулся Громыко.
– Так, с хоккеем всё ясно! – закрыл тему Косыгин – Решено: предупреждать никого не будем, в этом плане я согласен с Валерием Ивановичем…
Генсек пролистнул страницы в своём планшете: подобного рода устройства уже давно стали для всех присутствующих обычным рабочим инструментом.
– Так, что у нас ещё предстоит в этом году… – задумчиво произнёс Косыгин. – Авиакатастрофы – этот вопрос за Цвигуном, как их предотвратить, он сам решит. Открытие Олимпийских игр в июле. Тут все идёт по плану, Картер обещал приехать… А событий много ожидается. Тут и военный переворот в Турции, и начало Ирано-Иракской войны. А еще начало бузы в Польше. Хотя, думаю, в Польше могут быть варианты. Всё-таки у них теперь разрешена предпринимательская деятельность, шахты они по нашей подсказке акционировали. Акции раскупили те же шахтеры и члены их семей. Может быть, теперь-то не будут бастовать? Сами же себе хозяева!
Алексей Николаевич оторвал взгляд от экрана, оглядел коллег.
– Прошу вас, товарищи, высказать предложения по нашим планам в этом году относительно предотвращения негативных последствий тех или иных событий в мире. Валерий Иванович, прошу и вас поучаствовать в обсуждении…
Громыко тактично кашлянул.
– Турецкий отдел МИДа пока не может определиться с нашей позицией – там всё очень быстро меняется. Надо бы привлечь разведчиков для анализа ситуации, – предложил он.
