Утренний туман накрыл столицу, словно пушистым пледом, скрывая окружающее и оставляя только внутренний мир у каждого живого существа. Такие осенние дни наводили какую-то приятную грусть, отчего очень не хотелось покидать теплую постель и даже просто шевелиться. Единственным желанием было медленно погружаться в какую-нибудь приятную дрему или воспоминания, незаметно переплетающиеся в сознании и создающие удивительные образы иной реальности, где не нужна словесная шелуха при эмоциональном общении. Наверное, густой туман в предрассветный час, пробуждал потаенные глубины генной памяти, намекающие о прошлых жизнях в иных мирах.
Однако, в эту благодать стала проникать назойливая мелодия сотового телефона, лежащего на тумбочке, у изголовья кровати старшего следователя майора Романова, напоминая, что служба и опасна, и трудна. В сознании вспыхнула привычная мысль, что не царское это дело, в такой ранний час вскакивать, подобно новобранцу, и одеваться за сорок пять секунд. Впрочем, Николай Иванович заставил себя переключиться с какого-то меланхолического настроения на привычную песню, с которой он просыпался каждое утро. «Пора в путь дорогу, дорогу дальнюю…» Эту песню всегда с утра напевал его отец. Незаметно и у Романова-младшего эта мелодия стала звучать по утрам, как горн пионера. Хотя, и пионеры канули в Лету, а, вот, песня осталась…
Противотуманные фары едва пробивали дорогу в густой пелене, поэтому проходилось буквально красться по пустым бульварам и переулкам, срезая, по привычке, прямые углы проспектов, чтобы явиться по вызову как можно быстрее.
– Привет, Михалыч, – привычно поприветствовал он медэксперта, закрывающего свой чемоданчик. – Стажера моего не видел?
– В салоне шарит, – кивнул тот на черный внедорожник у тротуара. – Настырный парень этот твой Бобров. Все норовил первым увидеть. Криминалисту пришлось его отгонять.
– И кто у нас клиент?
– Похоже, залетный. Из новеньких. Пас кого-то.
– Огнестрел?
– Нет. Да и мордобоя не было. Что-то с левым ухом, но гематомы нет. После вскрытия скажу.
– Добро. Загляну вечерком…
Эксперт только кивнул раздосадовано – плохая примета, начинать день с трупа. Потом в сердцах добавил:
– Коль, ну откуда эти упыри берутся? Каждый божий день…
– Мы санитары, Михалыч…
– Ну, да… разделение труда. Одни творят, другие «растваривают».
Романов с непонятным чувством вины, посмотрел вслед удаляющемуся коллеге. Они были приблизительно одного возраста, но сгорбленные плечи медэксперта прибавляли тому два-три десятка лет. Многие сослуживцы становятся циниками на службе, стараясь не принимать близко к сердцу жуткие подробности их работы, прикрываясь шуточками и байками. Михалыч, наоборот, всегда ворчал и причитал, даже разговаривал со своими молчаливыми «пациентами», выплескивая негатив. Очевидно, так ему было легче оберегать свою душу от «чернухи».
Майор обошел кроссовер, огороженный сигнальной полицейской лентой. Ночной дождь отмыл его так, что уличные фонари просто льнули к полированным поверхностям и отсвечивали, несмотря на туман. Стажер сидел в салоне рядом с трупом на переднем сидении и что-то увлеченно рассматривал.
– Как дела, Сережа?
– Здравия желаю… вскинулся, было, тот, но так и застыл на полусогнутых.
– Обсудим, что нашел, – остановил его наставник.
– Черная «Крета» в аренде. Без проблем. Простояла всю ночь. Патруль ДПС остановился, заподозрив неладное. Обнаружив труп, вызвали дежурную группу. Пострадавшему тридцать семь, зарегистрирован в Ростове. Насильственных внешних признаков нет. Стекло водительской дверцы было опущено, так что бойца дождем помыло и салон залит.
– Бойца?
– Логинов, Виталий Павлович, 1985 года рождения, – исправился лейтенант. – Качок. Кулаки набиты. «Волыны» нет, но на правом указательном просматривается мозоль. Документы, карманные деньги, банковская карта и телефон остались при нем.
