На географической карте Чаро-Токкинского края нет, потому что нет его в административных границах России. Название это исходит от главных рек, протекающих в этом регионе, по аналогии с тем, как раньше южная часть Дальнего Востока носила название Амурского края. Тем не менее в конце двадцатого века на левом берегу речки Торго располагалась даже его одноимённая «столица», вокруг которой раскинулись таёжные просторы, не потревоженные цивилизацией.
Край административно объединяет юго-западную часть республики Саха-Якутии и северо-восточную частицу Забайкалья, а географически захватывает Олёкмо-Чарское нагорье и хребет Удокан.
Здесь залегают крупнейшие в России железорудные месторождения, разведанные и сданные государству Чаро-Токкинской геологоразведочной экспедицией (ЧТГРЭ). В апреле 2025 года у экспедиции полувековой юбилей, к которому и приурочены эти строки.
На этой же территории, вблизи границы, разделяющей Якутию и Иркутскую область, залегает единственное в мире месторождение чароита, а на токкинском правобережье в верховье речки Усу обнаружены залежи рудного золота (их разрабатывает Нерюнгри-металлик в составе золотодобывающей компании Nordgold из Великобритании).
Здесь же в 30-х годах XX века проходили исследовательские маршруты знаменитого палеонтолога, геолога и писателя-фантаста Ивана Ефремова.
Когда велась разведка железорудных месторождений (конец 70-х и 80-е годы), эта территория была образцом первозданности, как и её водные ресурсы. Об их исследовании во время гидрогеологической съёмки и повествуется на этих страницах. То были времена интересные, наполненные молодостью, творчеством и приключениями.
Лыжи четырёхкрылой «Аннушки» заскользили по укатанному снежному полю, самолёт-этажерка разогнался, оторвался от взлётной полосы, набрал высоту и, заложив вираж над аэропортом Олёкминска, лёг курсом на юг, в посёлок геологоразведчиков. Внутри самолёта вдоль бортов умостились на откидных сиденьях с десяток пассажиров, один из которых лет тридцати на вид, приник к иллюминатору и с любопытством следил, как под нижним крылом самолёта сначала промелькнула окраина райцентра, потом скованная льдом река Лена, а затем поплыли заснеженные просторы тайги.
Для любопытного пассажира это значило, что его недавние январские скитания по туманному от сильных морозов Якутску, как и неудобства, связанные с неопределённостью, остались позади. Вглядываясь в непотревоженные таёжные просторы, он ощутил, как душа его освобождается от тревог и сомнений, которые словно опостылевшая ноша остались в недавнем прошлом. Вперемешку с пейзажами мелькали в памяти и события последнего месяца, первые впечатления от встречи с незнакомой Якутией.
А встретила она его поздним декабрьским вечером в столичном аэропорту морозом в пятьдесят градусов по Цельсию. Он впервые сталкивался с таким дыханием Севера, поэтому спустившись по трапу ТУ-154 на землю, удивлённо обозревал, как в свете ночных фонарей над пассажирами причудливо клубился выдыхаемый ими пар, будто вышли они из бани, а не из самолёта. Слегка обжигающий и будто разреженный воздух освежал лицо, резиновые покрышки колёс, подъезжающих к самолёту автобусов и электрокаров, от соприкосновения с промороженным бетоном пронзительно визжали: «Мы з-з-з-з-замёрз-з-зли».
Вспомнилось ему и недавнее собеседование в кабинете республиканского управления геологии. Он почему-то сразу проникся доверием к увлекательному повествованию главного гидрогеолога об экспедиции, расположенной посреди таёжных дебрей. Даже не появилось мысли, что рассказчик приукрашивает, чтобы завлечь. Может, из-за того, что тот выражался предельно конкретно, без отвлечённых рассуждений. И сейчас, сидя у иллюминатора, ему окончательно стало понятно, что слова управленца не разошлись с фактом: внизу простиралась первозданная тайга.
