Знойный день погас. В тёмно-индиговом небе над Великой Жёлтой пустыней зажглись большие яркие звёзды. В Крокодильем оазисе, том самом, где вместе мирно живут люди и крокодилы, царила тишина. В центре оазиса, посреди рощи тамарисковых и эбеновых деревьев, белел в темноте великолепный мраморный фонтан в виде распустившегося лотоса. Фонтан был окружён большим прудом, в котором сонно булькали водой гигантские аллигаторы.
Сладкий, как спелая хурма, ветерок нежно шелестел листьями. Под их усыпляющий шелест застыли во сне почти все обитатели оазиса. Спали крокодилы, спали верблюды, спали птицы. Надёжно заперев свою лавку на прочные засовы, чутко спал месьер Спекулятиус – единственный представитель презренного купипродайского сословия в оазисе.
Лишь в одном месте горел свет. Это, пользуясь ночной прохладой, старый Йено всё ещё возился в арбалетной мастерской, наводя порядок после долгого рабочего дня. Латунный светильник скупо освещал голые каменные стены, почерневшие от огня в очаге.
Йено подкрашивал сажей семь линий над входом, начертанные для защиты от нечистой силы, когда неподалёку раздался собачий лай. Йено прислушался. Собачий лай приблизился, сухие ветки затрещали под чьими-то шагами, послышались тихие голоса. Старик оглянулся через плечо, пожалев, что не прикрыл вход циновкой.
– Кто там бродит в такой поздний час?
– Не пугайся, дедушка Йено. Это мы – Урюк, Петрогло, Хаджогло и Ангели.
В мастерскую зашли четверо парней, один другого моложе, даже ещё без тюрбанов. Следом за ними в мастерскую заскочили было два пса, но Йено цыкнул на нахалов, и те, поджав хвосты, выскочили наружу.
– Что, не спится, ребятки? – добродушно спросил старик.
– Спать ещё неохота, дедушка Йено. Вот мы и решили навестить тебя. Ты ведь мастер сказывать сказки. Может и нам сейчас расскажешь какую-нибудь?
Йено усмехнулся в седую бороду с жёлтым пятном от табака вокруг губ.
– Договорились, ребятки. Мне сегодня тоже что-то не спится. Тогда садитесь поближе к очагу. Ночи в пустыне холодные. Хаджогло, возьми на полке кувшин с верблюжьим молоком. Рядом с кувшином лежит кусок сыра, а в том горшке ты найдёшь вяленые финики. Предупреждаю, сыр твёрдый, как алмаз. Не для моих зубов. А у вас, ребятки, зубы молодые – грызите на здоровье.
Набрав по горсточке фиников, парни шустро опустились на корточки возле очага. Йено с кряхтением присел на гладкий камень, служивший ему табуретом, достал вышитый кисет, затем, не спеша, набил табаком длинную глиняную трубку, прикурил от светильника.
– Ну что ж, слушайте, ребятки. Только, что характерно, это будет не сказка, а самая настоящая быль. Мудрые старые люди рассказывают, что когда-то очень давно, когда даже высокие Кругогведские горы были ещё выше, а звёзды от нас ещё дальше, жил в Великой Жёлтой пустыне один злой маг. Никто теперь не помнит его имени. Просто называют «чародей из Аксамита», хотя тогда никакого города Аксамита не было, а на его месте находилась жалкая стоянка имолов. Много чудес совершил тот чародей. Он мог ударом посоха выпустить из песка фонтан прохладной чистой воды. Мог в мгновение ока перенестись, куда захочет. Многое мог тот чародей, но душа его была черна, словно запёкшаяся кровь. От неистовой злобы зубы у него стали красного цвета. Чтобы овладеть тёмным могуществом, колдун творил страшные заклятия в облаках жертвенного дыма, поднимающегося с алтаря, на котором визжали женщины, обречённые на заклание. Злой маг погубил множество жизней, пролил реки крови и вот все тайны мира были ему открыты, и все силы зла стали ему подвластны. Больше никто из смертных не смел ослушаться его воли. Даже сам Древний Змей пустыни. Но, что характерно, чародей из Аксамита не смог достигнуть бессмертия. Поэтому, когда пришла пора ему навечно отправляться к Творцу всего сущего в Голубую пустыню, – закатив глаза, старый Йено показал пальцем в закопчённый потолок, – хитрый колдун собрал воедино всё своё великое знание и в один миг превратился в чудесный свет. В волшебное мерцание. И что характерно, мерцание помещалось на ладони, но было крепче стали. В этом чудесном свете была спрятана душа чародея из Аксамита.
