Я не придурок. Просто я не в ладах с окружающей действительностью. Попросту говоря, я не уверен в её существовании.
Смейтесь, смейтесь. Я слишком хорошо знаю, что такое смех. Я слышал его предостаточно за тридцать пять лет жизни. Вы кривите рот, морщите лоб, дрыгаете тельцем, издаёте переливчатые звуковые волны – это вроде как ваше снисходительное отношение к такому несуразному субъекту, как я – я знаю все стадии, все переходы, трансформации и новообразования, я изучил их в подробнейших деталях, но вы представления не имеете о скрытых смыслах. О проявлениях иного. О догадках, разбросанных повсюду. Только самые настоящие придурки, да, да, я не стесняюсь называть вас так, могут не замечать их.
Земля. Вы говорите: Земля. Да, именно это вы говорите. Вы говорите: Вселенная. Вы так и говорите: Все-лен-на-я. Вы самозабвенно шевелите щеками и языком, словно в ваших ртах растекается шоколадная конфета. Словно хотите насладиться этими понятиями, высосать из них все соки, вытребовать твёрдость взглядов и умиротворение. Вы любите эти слова. Они для вас сущее. Настоящее. Истинное. Они для вас основание к пониманию мироздания.
Обитаемая разумными существами Земля вращается в бесконечной Вселенной. Вот базис вашего мировоззрения. Стержень. Земля крохотна, хрупка и, что самое интересное, абсолютна уникальна в разумности своих обитателей. А Вселенная – бог ты мой! – Вселенная абсолютно бесконечна. Бесконечна-бесконечна-бесконечна. Бесконечна-бесконечна-бесконечна-бесконечна-бесконечна… И ещё бесконечное количество раз бесконечна… И темнота в ней, и пустота, и холод. Бесконечная темнота. Бесконечная пустота. Бесконечный холод.
Я знаю, у меня на этом пунктик. Я всё знаю, всё понимаю, всё чувствую. Один психиатр – неплохой, надо сказать, человек, по крайней мере, без гордыни и с чувством сострадания, фамилия его была, насколько помню, Игнатьев – определил (точнее, сделал предположение, потому что все его определения по отношению ко мне заведомо не верны), что мои проблемы – о-хо-хо, он и иже с ним придумали этому эффектное слово, вроде бы нейтральное и в тоже время убийственное: «проблемы» – так вот, все мои так называемые проблемы связаны именно с рассуждениями о Земле и Вселенной. О Земле на фоне Вселенной. О бесконечности Вселенной и конечности Земли. О несоизмеримости этих двух форм, двух явлений, двух понятий. Короче, он сделал предположения, что я свихнулся – будем называть вещи своими именами, он именно это имел в виду – после долгих, мучительных, пугающих и в конец истерзавших моё сознание размышлений о Земле и Вселенной. И случилось это – то есть, по его психиатрически точному и отчётливому разумению, не то чтобы случилось, а обозначило первый сбой, первый катаклизм, первые неполадки (неполадки – вот над чем должен я смеяться в ответ, господа!) – в семилетнем возрасте. Да, именно в семилетнем.
К этому возрасту и тому озарению, что посетило меня тогда, я ещё вернусь и вернусь очень скоро, но сейчас необходимо обозначить ещё один пункт. Одну ось, одну дугу размышлений, один, я бы сказал, отход.
Вот в чём суть его: я готов согласиться с тем, что мир реален. То есть абсолютно реален. Что он существует, что его можно потрогать, полизать, побиться башкой о его тверди, показать ему кукиш и тэдэ и тэпэ. Я готов согласиться с тем, что он сущ и явен, но тогда возникает один очевидный и чрезвычайно волнительный вопрос: как может он вместить меня? Да, вот просто так: как мог он впустить в свою сферу меня, человека, с ним несогласного, с ним конфликтующего, его отрицающего, с ним борющегося, от него страдающего, его презирающего и самое главное, если опять же поверить в его существование, желающего ему погибели?
