…Месяц Жатвы Хлебов уже прошел, и сухая трава лежала небольшими кучками на полях. Стада коров, коз, овец и оленей уже пригнали в долину с горных пастбищ. Река стала бурной и холодной, а весь лес нарядно стоял в ярких оранжево-красных листьях. Небо полностью от одного горизонта до другого затянула серая пелена не оставляя надежды пробиться даже самому крохотному солнечному лучику. Было тихо, словно все замерло перед каким-то очень важным событием, только из деревянного дома Хильды доносился плач маленького ребенка. Стадо оленей в каменном загоне неподалеку мирно паслось ягелем. Не было слышно ни лая собак, ни блеяния овец, ни песен птиц…
Я быстро шла по каменистой почве, прижав к груди сверток. Мне надо на окраину деревни, зайти в кузницу к брату. Холодный северный ветер упорно трепал мои длинные волосы и развевал подол льняного платья. Чем ближе я подходила к кузнице, тем отчетливее был виден темный дым и доносился бой молота. Дверь как обычно с трудом и со скрипом поддалась. В кузнице было жарко, пахло сгоревшими дровами.
Элюг стоял возле наковальни и рассматривал почти готовый боевой топор. Его необычно густые, темные, ниже плеч волосы были заплетены в четыре косы, так делают все взрослые мужчины нашей деревни. Брат быстро вырос, всего несколько зим назад был малышом, не мог даже поднять над головой отцовский меч, а сейчас он самый сильный и красивый молодой воин нашей деревни. Красота и статность, так не привычные для наших коренастых мужчин, достались ему от нашей бабушки Газамы, получившей свободу восточной рабыни. Рабов привозили почти из каждого похода, обычно это были жители из захваченных поселений. Воинов-врагов сразу же приносили в жертву великому – богу Безумному Одину, благодаря нему наши отцы одержали столько великих побед. Если рабы хорошо трудились, были отважными и смелыми, не дерзили, то через несколько зим получали свободу и землю. Наш дед не устоял перед красотой Газамы, выкупил ее у Ктибора Рыжего и взял в жены. Воины из дальних восточных стран прибывали часто, но оставались и жили в наших деревнях редко. Также Элюгу от Газамы достался весьма дерзкий и вспыльчивый нрав.
– Принесла тебе поесть – тихо произнесла я.
– Хорошо, Ветройя, положи на стол. Как мать?
– Все так же, ей совсем не стало лучше…
– А брат и сестра?
– Возятся рядом с ней…
Элюг перестал бить молотом по раскаленному краю топора. Быстро, что бы металл не остыл, подошел к яме, наполненной сырой глиной и опустил в нее широкое лезвие. Так оружие лучше закалялось и становилось крепче.
– Сегодня утром приехал Оликор из соседней деревни за помощью, рассказал, что его дед и сестра то же плохо себя чувствуют.
