Как должен повести себя учитель, столкнувшись в коридоре с
родителем ученика? Извиниться и уйти куда подальше?
Так поступил бы правильный учитель. А я...
Я разглядывала русоволосого мужчину в форме полиции, который
пару секунд назад вышел из кабинета Сергея Степановича вместе с
дочерью. Голубые глаза с пронзительной теплотой посмотрели в ответ.
На полноватых губах появилась улыбка, а широкие брови с удивлением
метнулись вверх.
— Добрый день, — произнес он.
— Доб… рый… — Я перевела взгляд на погоны и выхватила главную
информацию: красная полоса и три звезды.
— Лиса, у тебя пополнение в группе, — тем временем произнес
директор додзё, а из-за спины своего отца выглянула девчонка
с тяжелым пшеничного цвета хвостом.
— Здравствуйте, а почему вас называют лисой? Вы ведь даже не
рыжая. — Будущая подопечная школы карате, не скрывая своего
любопытства, смешно покачала головой.
— Катя! — одернул ее отец, но она лишь хитро блеснула глазками и
сразу смягчила сурового мужчину.
— Ну, папочка, не ругайся. Мне просто интересно.
— Это неприлично.
Девочка нахмурилась и насупилась, как будто правила приличия ее
заботили больше всего. Хотя нет, я ошиблась. Напряженные губы
выдали егозу — она еле сдерживала улыбку и, казалось, ловила
истинное наслаждение от ситуации. Дети любили школу карате. Для них
— это неизведанный мир, способный сделать их круче в глазах
сверстников, поэтому каждый раз, когда появлялся новичок, я
наблюдала за неприкрытым восторгом. Один только интерес,
направленный в сторону дверей тренировочного зала, чего
стоил.
Я посмотрела на девочку и подавила улыбку. На что же меня
подписал Сергей Степанович?
— Женя, это Ева Лиса, мастер спорта, первенство европы, первый
дан, — сказал тем временем он.
— Рад знакомству, — протянул мне руку мужчина, — Евгений Волков,
следователь УВД. Надеюсь, вы сумеете справиться с Катюшей.
— Ос! — приняла я стойку, приветствуя новую ученицу, и
удивилась. Катя тоже скрестила кисти, а после поклонилась, не забыв
четко произнести:
— Ос, сенсей.
Обычно приходилось объяснять, почему на каждом шагу каратисты
произносят слово “ос”, но девочка, по-видимому, уже многое
знала.
— Ты раньше обучалась у мастера? — спросила у нее.
— Она обучалась у меня, — ответил вместо дочери Волков. —
Коричневый пояс. В следующем году буду пробоваться на черный.
— Сергей Семенович?
Начальник словил мой вопросительный взгляд и усмехнулся.
— Нет, тренировал не я. Дюдюк.
— Сенсей?! — Перед взором тут же появилось, ставшее родным, лицо
моего дорогого учителя. Того, кто заменил мне родителей, подарил
смысл жизни. Я посмотрела на Волкова и заметила такую же тоску в
глазах, какая грызла меня. — Почему он ни разу не упоминал вас?
— Индивидуальные занятия.
— А похороны? Вы присутствовали? Я не помню вашего лица, —
продолжила допытываться, потому как любое упоминание о самом
дорогом мне человеке было сродни свежему воздуху, которым никак не
насытишься, продолжая вдыхать, наслаждаться, запоминать...
— Просто вы никого не замечали. Кажется, даже родные сын и дочь
так не убивались по Михалычу.
— Понятно. — Следовало сменить опасную тему, иначе была
вероятность показать свою слабость. — Ладно, я составлю расписание,
и со следующей недели мы приступим к занятиям. Если Катя обучается
где-то еще, помимо школы, сообщите, чтобы я могла подстроиться. —
Посмотрела на девочку, внимательно слушавшую наш разговор, и
протянула ей ладонь. — Добро пожаловать, малышка. Готовься. Твой
сенсей очень строга.
— Папу вы точно не переплюнете в строгости, так что я
готова!
Она сжала губы в тонкую линию, напомнив мне себя в ее возрасте,
когда в мой восьмой день рождения коммунальная квартира сменилась
стенами детского дома. Тогда единственной отдушиной для
десятилетней девочки стало карате, а самым близким человеком —
сенсей.
