1
О маме
Посвящается моей бабушке
Маликовой Валентине Ивановне
– Мам, я хочу к матери съездить. Отец не пускал, а ты отпустишь?
– Да езжай. Но знай, что тут твой дом.
Папа умер две недели назад. Они развелись с матерью, когда мне было пять. С тех пор свою настоящую мать я не видел. Отец всегда был против нашей встречи. Почему? Не знаю.
1.0.1
* * *
– Женьк, иди померь эту рубашку, – позвала меня мама, когда мы были на базаре. – Тут и брюки вон неплохие. Давай одевайся.
– Мам, дорого это. Там я подешевле видел. Пошли туда.
– Да ёлки-моталки! Я кому говорю! Одевайся мигом! – Мама всегда ругалась, когда её не слушали. – Оборванцем хочешь матери показаться? Скажет, что я у тебя последний кусок отбираю и сама сжираю!
– И вообще у меня есть, в чём ехать же. Зачем всё это?
– Женьк, ты охренел что ли? Мы для чего сюда приехали? Скотину девки сегодня и выгоняли, и загонять будут. Я на работу не пошла, чтоб одеть тебя, а ты тут ещё концерты закатываешь!
Я молча надел рубашку и брюки. Как влитые! Ещё и с подтяжками! Но покупать за такую цену было ужасно стыдно. Мы жили не сказать, что совсем бедно, но всё-таки так себе. Ещё и отец теперь умер. Мама осталась одна с нами пятерыми. Мне двадцать, и я самый старший. Сёстрам четырнадцать, тринадцать и одиннадцать. Брат совсем мелкий ещё. Как теперь будем?
– Может, мне и не ехать?
– Прекращай давай. Раз собрался, значит езжай. Захочешь вернуться, двери для тебя открыты.
Мама купила эти брюки с подтяжками и рубашку. А ещё туфли к брюкам. Теперь я весь – с иголочки!
1.0.2
* * *
– Мам, я пошел у скотины убирать, – сообщил я сразу, как только переступил порог дома.
– На карде уже всё вычищено! – встретила меня Танька, старшая из сестёр.
– А у свиней?
– Туда не лазила. Пригнали коров, подоили и убрали на карде. Ни до чего больше пока руки не дошли.
– Значит я пошёл в свинарник.
– Таньк, есть что есть? – мама была голодной. – Устала я как собака!
– Я щи сварила. Ешь да ложись отдыхай. Мы уберёмся.
1.0.3
* * *
Утром чуть свет я оделся и пошёл на автобус. Путь предстоял неблизкий. К вечеру только должен был приехать.
– Куда это ты так вырядился? – спросил идущий навстречу сосед.
Я шёл гордый и ничего ему не ответил. Только улыбнулся. Все оглядывались на меня. Но никто не знал, куда я собрался. А гордый был больше от того, что, наконец-то, исполнится моя мечта и я увижусь с матерью.
С края села я увидел избу. Маленькое село, разваливающаяся избушка. Стало немного страшно от предстоящей встречи. Даже промелькнула мысль развернуться и уехать обратно домой.
Подошёл ближе к дому и увидел всю красу: завалинка осыпалась, некоторые ставни окон уже отвалились, некоторые набекренились. Ворота и забор почти лежали на земле. И здесь живёт моя родная мать…
Когда открыл дверь в дом, на меня пахнуло мочой. Сквозь оконные стёкла едва пробирался свет. Занавески висели не на всех окнах, да и занавесками их назвать было сложно. Тряпки какие-то. Порванные и замусоленные. Полы усыпаны землей.
Прошёл в дом, не разуваясь. В средней комнате на кровати спала мать, рядом с ней какой-то мужик. Перегар стоял страшенный: хоть топор вешай.
Прошёл в переднюю комнату и прилёг на диван. Понял, что приехал зря. Но уже темнело, а автобус только утром.
Чтоб не помять рубашку и брюки, снял и повесил рядом на стул. В шкафу нашёл какое-то старое покрывало, накрылся и быстро уснул.
Проснулся от грохота. Сначала ничего не понял и не сразу сообразил, где нахожусь. Мужик упал на пол, а мать над этим очень громко ухахатывалась. Оказалось, это она его столкнула, чтоб тот проснулся. Я хотел одеться, но не обнаружил своих вещей: на их месте лежали какие-то рваные штаны, старая майка, непонятный пиджак, а вместо новых кожаных туфель стояли галоши.
