Вечером семнадцатого августа я поднялся на лифте на третий этаж старого доходного дома на улице Кракен 23, прошел по грязно-зеленому ковру тускло освещенного коридора и остановился напротив обшарпанной двери с отходящей голубой краской и медным номером «19» прямо перед глазами. Я оглянулся по сторонам, прислушался к тоскливому завыванию труб, нажал на затейливую ручку в форме дракона и шагнул навстречу темноте.
Меня обдала музейная духота с пикантными ароматами расконсервированных артефактов. Рука машинально потянулась к выключателю и через мгновение свет голой потолочной лампочки озарил съемные покои.
Это была небольшая холостяцкая квартира-студия, где по правую сторону ютилась крохотная кухонка с раритетным пузатым холодильником, плитой на три конфорки, маленьким столиком и навесным деревянным буфетом, чуть дальше прямо напротив меня у высокого, узкого и единственного окна с видом на затворки Сай-Сити в этаком алькове громоздился массивный рабочй стол с красным абажуром и крутящимся креслом, а по левую сторону едва ли не треть жилплощали занимала просторная двуспальная кровать. Довершал ретро стиль массивный дубовый шкаф сразу у входной двери, рядом в углу узкие стеллажи отяжеляли ряды толстых книг, а прямо по центру приглашало в объятия порядком истрепанное глубокое кресло из рванного плюша, которое, казалось, имело неразрывную связь с кубическим черно-белым телеком, свисающим на кронштейне из потолка комнаты.
Быстрыми шагами я прошел к окну и поднял раму вверх, впуская в реликтовые покои свежего вечера. Солнце уже догорало за морем черепичных крыш и дальним рядом высоток. В упавших сумерках глаза зажмурились от неоновой бабенки на противоположной стороне улицы, которая обвивалась вокруг шеста, приседала в такт красно-синим миганиям и призывала посетить стрип-бар «Круглая попка» прямо под ее ногами. Отличное название, улыбнулся я, вдыхая полной грудью бодрящую улицу с легким амбре нижней помойки. Это была моя первая улыбка с тех пор, как я простился с Марго на вокзале Шервшиля.
Я сбросил длинный плащ на спинку рабочего кресла, и еще раз вгляделся в расцвеченную тьму за окном. К лесу светящихся небоскребов деловых и развлекательных кварталов по холмам вверх и вниз тянулись узкие улочки колониальных трущоб. Сай-Сити причудливо соединил в себе готику средневековья, стеклянно-бетонную архитектуру будущего и кирпичную провинциальную Италию эпохи Мерилин Монро с ее пожарными лестницами и мрачно пафосными католическими церквями с острыми, как копья, шпилями.
В Сай-Сити я отправился по совету старого приятеля сценариста, который уверил меня, что по слухам и легендам именно в этой квартире к творческим людям возвращается вдохновение. Меня убедили, что сюда заезжали бесчисленные романисты, что на излете карьеры пускались в поиски свежих сюжетов и даже некогда жил автор нашумевшего сериала «Венценосные ромашки».
Однако на первый взгляд в сером интерьере девятнадцатой квартиры не было ничего, что бы могло вдохновить писателя или художника на создание непревзойденного шедевра. Выцветшие полосатые обои цвета мочи, потертый паркетный пол в разводах, единственное окно на черные задворки с помойками по сторонам от мигающего бара… Глаза, наконец, обнаружили еще одну дверь сбоку в стене алькова у письменного стола. Я немедленно открыл ее, включил свет и оказался в просторной ванной комнате сплошь в белом кафеле с большой чугунной ванной справа. Здесь была стиральная машина, сияющая белизной раковина с зеркалом и вычищенный до блеска унитаз. Что ж, я любил ванные….
