Меня зовут Беатрис Прайор. Мне 26 лет. Я - воровка. Что-то вроде
современного Робина Гуда: я граблю богатых людей, обманом выманиваю
деньги и отправляю их на счета детских домов. Зачем я это делаю?
Трудно понять. Наверное, потому, что знаю, что такое нищета и
одиночество. Я сама выросла в приюте для беспризорных детей и не
понаслышке знаю, каково это, когда ты никому не нужен в этом
огромном мире... Я не помню своих родителей, они погибли в
автокатастрофе, как мне сказали в приюте. По решению суда меня и
определили в приют Святой Лилии. Он находится в Чикаго. Когда мне
"стукнуло" 18 лет, мне сообщили, что я должна покинуть место своего
обитания. Тогда я была растеряна, потеряна, напугана, одинока. Но
мне случайно встретилась одна девушка, Бьянка Честер, старше меня
на 5 лет, она-то меня всему и научила: драться, выживать,
манипулировать, обращаться с оружием. Она была профессиональной
воровкой. Но три года назад она погибла, прямо у меня на глазах. Мы
вместе работали с ней, она обольщала очередного миллионера, а я в
тот момент "прощупывала" его кредитные карты и банковские счета.
Когда он догадался об этом, он "сдал" полиции Бьянку. Когда по
решению суда, она попала в колонию строгого режима, я навещала её.
Я всегда считала, что она не заслужила пройти через это одна. На
что она всегда твердила, что у каждого свой путь жизни. То, что
предначертано самим Богом, не в силах изменить никто. Я всегда
смеялась над её мыслями. Но я не смогла вытащить её оттуда. И
вскоре, я узнала, что в тюрьме произошла потасовка, в которой
Бьянку ранили ножом. Рана оказалась смертельной... Вот уже три года
я приезжаю в один и тот же день, 5 марта, на кладбище, кладу цветы,
прошу прощения и ухожу. Вот и сегодня, 5 марта, я поеду на кладбище
к Бьянке, положу букет её любимых орхидей, попрошу прощение за то,
что делала и чего не сделала, и уеду домой. И так три года подряд.
Может, я и живу неправильно, но я так привыкла. По-другому уже
просто не смогу...
Я выхожу из машины и направляюсь в сторону кладбища. Одинокий
мёртвый город расположился за пределами города. Ровными рядами
расположены могилы, их много. Даже слишком много... Холодный ветер
пронизывает до костей, и я теплее кутаюсь в чёрное пальто. Озноб
пробирает, но не от холода. Я нахожу знакомую могилу. Приседаю на
корточки и провожу рукой по каменной гранитной плите с гравировкой
имени: "Бьянка Честер, 1988-2017 гг". Положив на плиту букет
белых орхидей, прикрываю глаза. В памяти рисуется её образ: длинные
чёрные волосы, карие шоколадные глаза, стройная фигура, живая
улыбка, от которой самой хотелось жить... Когда-то у меня был
человек, который меня понимал и давал силы, подставлял вовремя
плечо и поддерживал. А сейчас я опять одна, как и было до появления
Бьянки в моей жизни. И, кажется, что эта пустота навсегда останется
в сердце. Никто и ничто не сможет её заполнить. Бьянка, Бьянка... Я
вспоминаю нашу жизнь до этого злосчастного миллионера Энрике
Торреса... Мы радовались каждому дню, нас было двое в этом огромном
мире. Но нам не было страшно: мы знали, что мы есть друг у друга...
И когда Торрес понял, что она не простая девка, которая хочет
залезть к нему в постель, он без раздумий "сдал" её копам... Суды,
адвокаты, заседания... В одно мгновение всё разом навалилось на
нас. Кто-то скажет, что мы получили по заслугам. Но одно могу
сказать точно: на её месте должна была оказаться я... Бьянка не
заслужила такой смерти. Она мне стала родным человеком. Если бы Бог
предложил поменяться нам местами, я бы без раздумий согласилась.
Когда же я предложила всё свалить на меня, Бьянка наотрез
отказалась. Я бы поступила также на её месте. Но я была на своём
месте... Бьянка всегда говорила, что у каждого в этой жизни есть
предназначение. Её предназначением была я. Я уверена, что моим
предназначением была она. Но, видимо, я ошиблась... Тогда, что?
Поживём - увидим... Я сижу здесь уже достаточно долго, чтобы
понять, что я замёрзла. Последний раз провожу холодной рукой по
холодной серой гранитной плите и говорю так тихо, как будто боюсь,
что меня услышат, но тут же понимаю, что мертвые не слышат, а рядом
нет никого:
