Мне наша квартира всегда казалась большой. В пяти комнатах
прекрасно уживались и моя мама со своим братом, и я, и его
жена.
Оказалось, что мне в этом доме места нет. Дядя взял в долг
большую сумму, около двух миллионов. Но не в банке, а вот у этого
толстого дядьки, который сидел напротив меня и похабненько
"облизывал" взглядом мою, без лишней скромности, довольно красивую
фигуру. Чтобы без процентов отдавать. И я буду этими самыми
процентами, заодно и залогом того, что дядя точно отдаст эти
деньги.
— Ну как ты можешь? — Я устала возмущаться, поэтому говорила тихо и
обреченно.
— Все с тобой будет хорошо, никто тебя не тронет и...
— Ты сам веришь в то, что говоришь? — Снова возвысила голос я.
Дядя смутился и прекратил нести заведомый бред. — А ты? — Вскочив,
я уперла руки в боки и повернулась к моложавой стройной брюнетке. —
Ты ничего не хочешь сказать?
Дядьке-кредитору, видимо, не впервой такой скандал — он мирно
потягивал что-то из фляжки.
— Ну ведь так же Антону надо, он же мой брат...
— А я всего лишь твоя дочь! — Мама отвела взгляд.
Она всегда безумно любила своего брата. Сильнее, чем мужа,
который не выдержал и уехал на Дальний Восток, и, как оказалось,
сильнее, чем дочь. Единственную.
— Все, Маш, иди собираться. — Твердо приказал дядя.
Я послушалась. Лучше я пойду сама, чем меня потащат. Но дверью я
хлопнула так, что треснула матовая стеклянная вставка. Бурча под
нос ругательства, сложила книги и тетради в рюкзак, в спортивную
сумку — вещи. Два чертовых года я буду практически рабыней этого
жирного старого... Так, спокойно. Все можно вытерпеть.
Споко-ойно...
Пусть это будет сон.
Я спускалась по лестнице следом за запыхавшимся мужиком.
Пожалуйста.
Он отвез меня на другой конец города.
Пусть это будет сон.
Я старалась не думать о боли, о том, какой же он мерзкий и
толстый.
Пусть это будет...
— Что тут, мать твою, происходит?!
— Что тут, мать твою, происходит?!
Дядька что-то торопливо объяснял, а я лежала, отвернувшись от
двери и не думая о своей наготе. Мне было уже плевать. Что же за
семья у меня такая? Ну почему папе не разрешили меня забрать? Я
ведь всегда была привязана к нему сильнее, он меня воспитывал, пока
мама носилась со своим Антошком. И он очень долго извинялся, но я
прекрасно его понимала. Зато он мне присылал подарки, причем весьма
дорогие, писал много на электронку, очень интересовался всем, что
происходит со мной. И все зазывал учиться к нему, подальше от этой
чокнутой семейки...
— Я выкупаю у тебя ее долг. — Смутно знакомый голос заставил
напрячь память, тем временем меня закутали в легкое одеяло и
усадили на чьи-то колени. Я, дрожа, прижалась к крепкой груди
спасителя, сгорбившись и сдерживая хныканье — очень сильно болело
между ног, словно огнем горело внутри, в нижней части живота. —
Давай, сваливай быстрее. — И уже тише, прямо мне в ухо: — Обещаю,
носик, больше не будет больно.
Ну да, Игорь всегда зовет меня носиком потому, что у меня
немного повреждена носовая перегородка и, если смотреть снизу, одна
ноздря кажется меньше другой. Его это всегда так умиляло...
Игорь?!
Приглушенно охнув, я отстранилась и едва не свалилась с его
колен — еле удержал.
— Ты куда это? — Усмехнулся уже около месяца ухаживающий за мной
двадцятитрёхлетний парень, снова прижимая меня к своей груди. Я
смотрела на него полными ужаса глазами. — Не бойся, я ни в коем
случае не насильник.
— Давай, я домой пойду? — Робко предложила я, и не пытаясь унять
дрожь в голосе.
— Ну уж нет. — Не прекращая ухмыляться, Игорь встал со мной на
руках. — Долг твоего дяди теперь принадлежит мне. Как и ты, мой
очаровательный залог.
